Поочередно повернул их так, чтобы она смогла рассмотреть. Он показал ей пару кредиток, читательский билет, проездной на метро, а также подарочную карточку с изображениями рождественских леденцов, полученную в книжном магазине «Бордерс». Потом вытащил визитную карточку и прижал её к стеклу.
— ФСФ?
— Финансовые Службы Фостинов. Ещё я даю кое-какие консультации по вкладам, — он просунул визитку в дверную раму и оставил её там, словно торговый представитель. — А как на счёт тебя? Чем ты занимаешься?
— Я независимый радиопродюсер. В основном работаю с НОР.[17]
— Правда? Я постоянно его слушаю.
Фанат народного радио? Тогда он должен быть её поклонником. Если, конечно, не был поклонником Гаррисона Кейлора.[18] Казалось, ему было интересно, действительно интересно.
— Назови мне что-нибудь, что ты выпустила, и что я мог слышать.
— Эээ… — надо же, разум Хелены моментально стал удивительно чистым! Было трудно вспомнить что-нибудь, когда он смотрел ей прямо в глаза. Между ног появилась теплая дрожь.
— Чтобы почтить память своего брата? Я её слышал, — произнося это, он выглядел очень странно. Даже немного гордо. — Это была твоя задумка?
Хелена кивнула, во рту её пересохло.
— Послушай, это нелепо — разговаривать таким вот способом. Я должна впустить тебя, но я…
— Нет, — неожиданная резкость в его голосе заставила девушку отступить на шаг от стекла. — Не впускай меня, если у тебя ещё остались какие-то сомнения, потому что как только ты предложишь мне войти, я займусь с тобой любовью. Это первое, что я сделаю. Мы не поужинаем вместе, не выпьем сначала по бокалу вина. Не поболтаем и не посмотрим какой-нибудь фильм. Ты впустишь меня в эту дверь и я возьму тебя. Пойми это.
Снова напуганная им и своей реакцией на него, Хелена сделала ещё шаг назад и обхватила себя руками.
— Почему ты так хочешь этого?
Если бы взгляд мог расплавить стекло…
— Ты была вместе со мной там, на крыльце. Так что ответь на этот вопрос сама.
Хелена расхаживала туда-сюда перед раздвижной стеклянной дверью, мысленно распевая как мантру
С того самого момента, когда её взгляд впервые остановился на нём, она хотела его и это было неопровержимой истиной. Он не скрывал своего желания, откровенно признался в своих намерениях. В этом и заключалась разница между ними. Он говорил правду, пока она попусту болтала, флиртовала с ним, лгала и вызывала полицию, когда обстановка становилась немного напряженнее. Так кто же из них на самом деле разыгрывал порядочность?
Возможно, он проговорил бы с ней через окно всю ночь, но она не знала, хватит ли у неё на это сил. Она не могла думать. Чёрт, вообще-то, она едва могла стоять! Так что оставалось или принять его предложение или пойти и запереться в туалете.
Она думала, что это он был заперт за стеклом на верхней площадке, но на самом деле в ловушке оказалась именно она сама. Весь мир остался позади него.
Пока ждал её ответа, Алекс прислонился к двери, опустив голову и уперев ладони в стекло так, словно собирался свернуть дверь с полозьев.
— Ты нужна мне, — сказал он тихо, едва слышно.
Дыхание перехватило. Испугавшись, она обняла себя руками. Это мягкое давление разлилось в груди девушки тупой болью и звоном в ушах. Кожа, касающаяся мягкой пряжи вязаного платья, стала слишком чувствительной. Она никогда не была настолько возбужденной. Какая-то часть Хелены знала, что мужчина хотел её так же сильно. Другая часть понимала, что девушке придётся рискнуть жизнью, чтобы понять, верна ли её интуиция. Интуиция, которая подсказывала ей открыть эту дверь.
В конце концов, она решила, что если не сможет довериться своей интуиции, если собирается провести остаток жизни, сожалея, тогда какой вообще смысл жить?
Она дернула ручку и широко распахнула дверь. Алекс шагнул внутрь, подхватил Хелену на руки и жадно поцеловал. Он был обжигающе холодным, но его поцелуй мог растопить даже льды Арктики. На вкус он был словно рай. Каким она его и запомнила.
Она обвила руками его шею, но позволила мужчине взять инициативу в свои руки. На этот раз она будет осторожна. Она не потеряет контроль и не отпугнет его. Не в этот раз. Не так, как случилось с Джеффом. Или Робом. Или Дэвидом.
Фостин отодвигал ее к другому концу гостиной, пока каблуки девушки не ударились о край лестницы и она не упала на ступеньки. Он последовал за ней, клеймя её губы настойчивым глубоким поцелуем.
А потом он просто остановился. Остановился и пристально посмотрел на неё. Хелена мысленно застонала. Она узнала этот взгляд.
— Что случилось? — спросил он.
— Ничего.
— Что-то не так?
— Нет.
— Боишься?
— Нет.
Он нахмурился.
— Ты ведь не девственница?
— Что? Нет, конечно!
— Слава Богу, — он выдохнул. — Тогда в чём дело? Ты же не была такой прошлой ночью.
— Не знаю, что происходило прошлой ночью. Я что-то делаю не так?
— Ты всё делаешь правильно. Но, по-моему, тебе не нравится.
— Нравится. Верь мне. Я едва себя сдерживаю.
Он отстранился, облокотившись на ступеньку возле неё.
— Ага, а вот это уже сарказм. Хелена, если тебе не нравится то, что я делаю, ты должна сказать мне.
— Никакого сарказма, — она робко протянула руку и убрала волосы с его глаз. — Клянусь, я так сильно хочу тебя, что приходится себя контролировать.
К её великому облегчению он немного расслабился, его рука заскользила вверх по её бедру.
Он наблюдал за её реакцией из-под опущенных ресниц.
— Зачем тебе себя контролировать?
— Потому что это не… — Она потеряла ход мысли, когда его рука коснулась её груди. — Потому что иногда я теряю самообладание. Потому что… ты будешь недоволен. Мной.
— Недоволен?
— Я кусаюсь.
Его глаза расширились и он рассмеялся. Но не оскорбительно.
— Серьёзно?
— Кусаюсь, царапаюсь, впиваюсь ногтями. И даже не осознаю, что делаю, но если буду оставаться сдержанной, этого не произойдет. Так что не беспокойся. Я не хочу причинить тебе боль.
Его глаза озарились недобрым блеском. Притянув девушку к себе так, чтобы она оседлала его бёдра,
