встречал.
Пиа держалась за перила и спускалась по лестнице навстречу солнечному свету. Она старалась не прислушиваться к болтовне ротозеев, столпившихся у окон. Как бы они разочаровались, если бы узнали правду!
— Мисс Ренати?
Оторвав взгляд от водителя, который открывал для нее заднюю дверцу лимузина, она наконец поняла, что принц предлагает ей руку, чтобы помочь сесть в машину.
— О… благодарю вас.
Она будто гусь, затесавшийся в стаю лебедей, или что-то в этом роде.
Ее рука сама собой улеглась в его ладонь. Он, должно быть, каждый день подсаживает женщин в роскошные машины. Она нагнула голову. Хоть бы не стукнуться о верх лимузина. И хоть бы он не заметил, как ее нервирует его присутствие, не говоря уже о прикосновении.
Когда они наконец устроились на сиденьях, обтянутых нежнейшей кожей, принц задал несколько вежливых вопросов. Давно ли она была последний раз в Сан-Римини? Как, по ее мнению, Дженнифер и Антонио могут назвать ребенка? И кто у них будет? Девочка или мальчик? Будущие родители не хотели заранее узнавать об этом. Ей удалось так же вежливо отвечать. Но не успели они покинуть территорию аэропорта, как разговор иссяк. Принц с невозмутимо спокойным видом разглядывал ее, сидя напротив. Молчание продолжалось, и нервозность Пиа возрастала.
Дорога в королевский дворец занимала полчаса. Они ехали по Страда-иль-Театро, главному шоссе Сан-Римини. Оно шло по северному побережью Адриатического моря. Лимузин миновал восстановленный Королевский театр на восточном краю Страда. Потом несколько миль поднимался вверх по извилистым улицам. Дворец стоял на вершине самого высокого в Сан-Римини холма. Оттуда открывался вид на пестрое скопление многочисленных казино, причудливых лавчонок и на дома титулованных особ из европейской знати.
Пиа мысленно улыбалась, радуясь, что почти ничего не изменилось со времени ее последнего приезда. Ей часто в мечтах представлялись голубые волны залива Сан-Римини, набегавшие на берег, огни прибрежных казино и сияние роскошных отелей.
Когда работа в грязных лагерях беженцев на измученных войной Балканах или в медицинских палатках в разоренной и страдающей от болезней Африке, казалось, теряла смысл, мечты о Сан-Римини давали отдых душе. Хотя она и не жила здесь с девятнадцати лет, это был ее дом. Она уехала отсюда, надеясь поступить в колледж в Соединенных Штатах. И с тех пор ценила каждый момент своих не слишком частых визитов домой.
Ценила бы и данный момент, если бы не сидела лицом к лицу с Принцем Совершенство и не удивлялась его молчанию. Получасовая поездка из-за этого превратилась в вечность.
Разве он не сказал, что хотел бы попрактиковаться в английском? Вероятно, ее односложные ответы отбили у него охоту к упражнениям. А он слишком долго учился дипломатии, чтобы это показать.
Собрав всю свою отвагу, она попыталась начать разговор. Будто прыгнула в холодную воду.
— Знаете, мне трудно поверить, что Антонио и Дженнифер женаты и близки к тому, чтобы стать родителями.
Принц то ли кашлянул, то ли хмыкнул. Похоже, она сказала что-то не так?
— Они совершенно счастливы, мисс Ренати, — ответил он чересчур бесстрастным тоном.
Пиа едва не вжалась в кожаную спинку сиденья. Ей и самой не привыкать постоянно проявлять сдержанность. Но подчеркивать это?.. Он не может быть таким бесстрастным небожителем, каким она сейчас его видит. Ведь он человек, правильно? Корона не делает его лучше других. Кроме того, Дженнифер всегда описывала принца Федерико как дружелюбного, благожелательного мужчину. И газеты без конца восхищались тем, как сильно он любит двух своих маленьких сыновей. Если газеты не назовешь источником правдивой информации, то Дженнифер не того типа человек, чтобы давать ложную оценку.
Но ведь всего год назад принц потерял жену. И это, возможно, изменило его. Он стал подозрительно относиться к незамужним женщинам. Вполне вероятно, что его пытались втянуть в романтические отношения.
Если бы она вышла замуж за красивого безупречного мужчину и потеряла его из-за того, что в детстве у него был аневризм, она бы тоже стала более замкнутой. Каково молодому человеку вдруг оказаться одиноким родителем и мишенью охотниц за богатством?
— Ох, ваше высочество, я не сомневаюсь, что они счастливы. — Пиа убрала волосы с лица. Хорошо, что из-за прически можно не переживать. Влажность Адриатики уже не испортит ее. Хуже выглядеть, чем после долгого полета из Вашингтона, округ Колумбия, невозможно. И вдвойне хорошо, что она не забыла добавлять «ваше высочество», обращаясь к нему. — Я.
— Понимаю. — Федерико погладил полу своего пиджака. — Тогда я рад, что Дженнифер нашла подругу с материнскими инстинктами, которая побудет рядом с ней последние несколько недель до рождения малыша. Я бы не хотел, чтобы она оставалась одна.
Выражение лица непроницаемое. В словах ни намека на сарказм. Но если бы он знал, что никаких материнских инстинктов в ней абсолютно нет, он бы забрал назад свои слова. Ее мать плохо воспитала ее. Точнее, не воспитала вовсе. Меньше всего на свете Пиа хотела бы быть чьей-нибудь матерью. Дженнифер в сотни раз лучше справится с материнством, чем она.
— Во дворце многочисленный персонал. И там вы. Так что по-настоящему она не одна. — Насколько Пиа знала, Федерико путешествовал не так часто, как его родственники. Ради сыновей он предпочитал держаться ближе к дворцу. — По-моему, вы со своим родительским опытом будете для нее хорошим примером.
— Убежден, что принцесса Дженнифер предпочтет компанию женщины. — Он поерзал на сиденье, будто тема родительских достоинств казалась ему нелегкой для обсуждения. — Женщины, которая знает, как поднимать ей дух над… — по-английски можно так сказать?
— Почти. По-моему, вы хотели сказать — поддерживать ей дух.
— Ах да. Так оно и есть. Возможно, она пожелает, чтобы подруга оставалась с ней в больнице, если роды начнутся до возвращения Антонио.
Пиа попыталась пропустить мимо ушей упоминание о больнице.
— Жаль, — продолжала она, — что вы не убедили брата остаться с ней.
Между черными как уголь бровями появилась вертикальная складка.
— Несомненно, принцесса говорила вам, что люди, облеченные властью, иногда должны идти на жертвы. У нас есть долг перед обществом. Он выше личных желаний. Любой, кто бывает или живет в королевском дворце, знает, что должен следовать своему долгу. — Он замолчал, будто подыскивая правильные слова. — И превыше всего люди должны хранить личные проблемы обитателей дворца.
Так вот в чем главная забота принца. Дженнифер несколько раз подчеркивала в телефонных разговорах, что весть о ее пребывании в постели не должно проникнуть на газетные полосы. Принц Антонио в качестве одного из трех беспристрастных посредников участвовал в переговорах в Израиле. Они пытались заключить новое ближневосточное мирное соглашение. Дженнифер не хотела, чтобы общественность хуже думала о нем из-за того, что в трудную минуту его нет рядом с ней, и чтобы участники переговоров беспокоились, что Антонио бросит дискуссию на середине. Как бы кронпринц ни хотел быть рядом с женой в течение последних шести недель ее беременности, это было невозможно. Судьба миллионов людей зависела от его спокойного участия в переговорах.
Федерико, очевидно, опасался, что она не будет достаточно скромной.
Так вот чем объясняется его настороженность. Пиа, наверное, лучше многих других понимала, как необходимы мирные переговоры для спасения невинных жертв. И надеялась, что они закончатся успешно. Она потратила немало дней и ночей, стараясь помочь людям, пострадавшим в результате политических войн. И ей казалось, что один и тот же человек не может одновременно растить детей и спасать мир. Хотя
