племени берберов! Ей хотелось той тихой, отчаянной нежности, которую она восприняла как объяснение в любви. Неужели она была права тогда? Неужели он отослал ее прочь только потому, что знал, что она не оставит его, если он признается ей в своей любви?
Шахин прошел мимо нее и сел на кровать.
Оглянувшись через плечо, она встретила его взгляд, полный тепла и нежности. Он глубоко встревожил Аллегру. А что, если это очередная ложь? Что, если это сон и она сейчас проснется? Закрыв глаза, она поняла то, что он знал с самого начала. Она уступит ему, как только он того пожелает. Кровь быстрее понеслась по ее жилам, распространяя жар по всему телу.
Внезапно его резкие черты омрачились.
— Покажи мне свою спину, — негромко сказал он, устремив на нее пристальный взгляд.
Аллегра удивленно нахмурилась. Зачем ему это нужно? Там нет ничего, кроме шрамов, и она благодарила судьбу, что не может их видеть. Но она чувствовала их каждый день, когда рубцы терлись о шелк платья. Они служили постоянным напоминанием о том, что сделал с ней Нассар.
— Пожалуйста, Аллегра, я прошу тебя.
Горе и сожаление, прозвучавшие в его голосе, заставили ее потянуться к застежке на спине. Она принялась расстегивать перламутровые пуговицы и, когда Шахин позвал ее, подошла к кровати, даже не подумав отказаться. Повернув ее спиной к себе, он продолжил расстегивать платье.
Поскольку Аллегра не носила корсета, чтобы не травмировать спину, лиф платья быстро упал до талии, оставив только сорочку, прикрывавшую шрамы. Теплые пальцы осторожно приподняли сорочку и стянули через ее голову. Резкий вздох Шахина заставил ее оглянуться через плечо как раз в тот момент, когда он увидел дело рук Нассара. Его загорелые черты мучительно исказились, и он закрыл глаза. Отступив на шаг, она скрестила руки на груди и повернулась к нему лицом.
Внезапно ее охватил стыд. Она не знала почему. Ей было нечего стыдиться, и тем не менее она чувствовала себя так, будто сделала что-то, чтобы причинить ему боль. Он поднялся, не сводя с нее темных глаз, и склонился над ней, пока их губы не соприкоснулись. В этом поцелуе не было страсти, но в нем было столько нежности, что он потряс все ее существо. Шахин всегда был умелым и требовательным любовником, но эта ласка… была песней для ее души. Когда он отстранился от нее, она увидела, что его челюсти крепко сжаты.
— Я люблю тебя, Аллегра. Я знаю, что недостоин тебя, но я люблю тебя. Поверь!
Аллегра закрыла глаза, сдерживая слезы. Он казался таким искренним. Она почувствовала, как он переместился за ее спину, и затрепетала, когда его пальцы скользнули по ее спине, гладя рубцы, оставленные плеткой Нассара. Спустя мгновение его губы нежно коснулись вначале одного шрама, затем другого. Она ощущала влагу там, где его лицо касалось ее кожи. Он опустился на колени и медленно продолжил, двигаясь вниз. Капля влаги, скользнувшая по ее спине, заставила ее напрячься от удивления. Она попыталась обернуться, но его дрожащие пальцы удержали ее за талию.
— Нет, — сдавленно произнес он.
Потрясенная, она поняла, что влага, которую она ощущала, — его слезы. Дрожа, он продолжил покрывать поцелуями шрамы на ее спине. Он наказывал себя зато, что она вытерпела в руках Нассара. О Боже, он сказал ей правду. Только глубоко любящий мужчина способен на такое нежное покаяние. Вырвавшись из его рук, Аллегра стремительно развернулась и обхватила его лицо ладонями.
— Я люблю тебя, Шахин, — промолвила она, осыпая его лицо поцелуями. — Я так люблю тебя!
С низким стоном, вырвавшимся из горла, он поднялся на ноги и приник к ее губам в поцелуе, который заставил ее содрогнуться от силы чувств. В нем не было страсти, однако он таил в себе обжигающую нежность, которую могла породить только любовь. Когда он оторвался от ее губ, Аллегра издала протестующий возглас. Коснувшись пальцами ее рта, он вернулся к постели. Его тело было напряжено, взгляд прикован к ее глазам.
— Я не знаю, что этот ублюдок сделал с тобой, сердце мое, и не уверен, что хочу это знать. — Он болезненно скривился и протянул к ней руку. — Но сегодня и до конца наших жизней, любимая, ты будешь главной в нашей спальне.
— Не понимаю, — в замешательстве сказала Аллегра, накрыв ладонью его руку.
— Я хочу, чтобы ты говорила, что тебе нравится, а что нет. Мне не хотелось бы видеть страх в твоих глазах, когда мы будем заниматься любовью.
— Я никогда не боялась тебя, Шахин. С тобой я чувствую себя в безопасности. — Она издала тихий возглас, когда он закрыл глаза с мучительной гримасой. — О нет, дорогой! Не вини себя.
Опустившись на колени, она обвила его шею руками и уткнулась лицом в его грудь. Шахин крепко обнял ее, прижавшись губами к ее волосам. Долгую минуту они оставались в таком положении, пока Шахин не приподнял ее подбородок, заставив посмотреть на него. От любви, которую она увидела в его темно- карих глазах, ее сердце забилось сильнее. Протянув руку, она погладила его по щеке. Он покачал головой, недоверчиво глядя на нее:
— Я недостоин тебя, любимая.
— Посмотрим, — поддразнила она, улыбнувшись.
Аллегра поднялась на ноги и быстро избавилась от остатков одежды. При виде желания, вспыхнувшего в его глазах, ее сердце гулко забилось. Упершись ладонью ему в грудь, она нежно толкнула его на постель. Хотя на лице Шахина мелькнула тревога, он ничего не сказал, полностью отдавшись на ее волю. В его глазах светились любовь и забота, согревшие Аллегру больше, чем что-либо другое. Ей не хотелось, чтобы он сомневался, что достоин ее. Ей хотелось, чтобы он понял, что свет их взаимной любви спасет их обоих от тоски и разочарований.
Едва касаясь, она пробежалась пальцами по его груди и двинулась ниже, вдоль узкой полоски волос, ведущей к его быстро набухающему естеству. Когда ее пальцы обхватили кончик, Шахин содрогнулся. Ей нравилось смотреть, как его сильное тело реагирует на ее прикосновения. Скользя ладонью по его гладкой поверхности, она с интересом наблюдала, как он растет на глазах.
Из груди Шахина вырвался низкий стон, и Аллегра перевела взгляд на его лицо. Его глаза были закрыты, но на лице застыло выражение наслаждения, говорившее лучше всяких слов о том, что он испытывает. Она оперлась на руки по обе стороны от его головы
— У огненной женщины есть просьба к шейху Шахину, повелителю славного племени.
— Все, что пожелаешь, любимая, — отозвался он, коснувшись ее щеки.
В его глазах горело желание, и она поняла, каких усилий ему стоит держать себя в узде.
— Огненная женщина предпочитает, чтобы шейх Шахин позаботился о ее наслаждении, как только он один умеет.
В течение долгой минуты он молча обжигал ее глазами. Затем с гортанным стоном перевернул ее на спину и приник к ее губам в страстном поцелуе, скользя ладонями по прелестным округлостям. Когда его рука накрыла ее грудь, теребя сосок большим пальцем, Аллегра вскрикнула и выгнулась, подставляя ему шею. Его губы скользнули вниз, и ее сосок оказался рядом. Не в силах устоять, он втянул его в рот. Боже, какой чудесный у нее вкус, жаркий и сладкий! Аллегра откликнулась тихим стоном, вцепившись пальцами в его волосы. Шахин чуть не задохнулся от восторга. Он никогда не верил, что можно так наслаждаться. Но чтобы Аллегра любила его и после всего, что случилось? Это было за гранью того, на что он смел надеяться. Его рука медленно скользнула по внутренней стороне ее бедра, и Аллегра дернулась, когда его пальцы погрузились в ее лоно.
— Я хочу тебя, — прошептала она, когда он погладил чувствительный бугорок, скрытый в складках сокровенной плоти. — Пожалуйста, любимый.
Эта тихая мольба проникла в его сердце, и он понял, что никогда ни в чем ей не откажет. Приподнявшись над ней, он расположился между ее бедрами и его клинок скользнул в ее шелковистые ножны. Аллегра содрогнулась, крепко обхватив его. Шахин начал двигаться, ускоряя ритм движений, пока она не взорвалась под ним, и только тогда дал выход собственному высвобождению. Его хриплый возглас удовлетворения слился с ее восторженным криком.
Когда жар любовной схватки остыл, превратившись в приятное тепло, Шахин перекатился на спину и притянул ее к своему боку. Так будет всегда. Он постоянно будет ощущать эту ненасытную потребность
