— А магистр тамплиеров мог знать об этом? Когда Марка принесли в аббатство, у него с собой был дневник. Магистр держал его под замком до тех пор, пока месяц назад не отослал его Стефани.
— Трудно сказать. Но раз магистр послал тетрадь Стефани, он, видимо, рассчитывал, что де Рокфор опять начнет за ним охотиться. Ясно, что он хотел вовлечь Стефани в это дело, а что могло быть лучшей приманкой для нее?
Умно, был вынужден согласиться Малоун. И это сработало.
— Магистр наверняка считал, что Стефани задействует для достижения цели огромные ресурсы, находящиеся в ее распоряжении, — задумчиво сказала она.
— Он не знал Стефани. Она слишком упряма. Сначала она попытается разобраться сама.
— Но ты помог ей.
— Случайно.
— Счастливая случайность. Иначе мы бы никогда не встретились.
— Да, счастливая.
— Буду считать это комплиментом. Чтобы не ранить свои чувства.
— Сомневаюсь, что вы настолько ранимы.
— Вы хорошо справились в Копенгагене, — заметила она. — И в Роскиле тоже.
— Вы были в соборе?
— Да, некоторое время, но ушла, когда началась перестрелка. Я не могла помочь, не обнаружив свое присутствие, а Хенрик хотел сохранить это в тайне.
— А что, если бы я не смог разобраться с этими людьми?
— Да ладно. Вы? — Она улыбнулась ему. — Скажите мне, вы были поражены, когда тамплиер прыгнул с Круглой башни?
— Да уж, это не то зрелище, которое видишь каждый день.
— Он выполнил клятву. Оказавшись в ловушке, он предпочел погибнуть, но не выдать орден.
— Я полагаю, вы были там, потому что Хенрик узнал от меня о приезде Стефани.
— Отчасти. Когда пришла весть о внезапной кончине Эрнста Сковилля, я узнала от некоторых старожилов в Ренне, что он разговаривал со Стефани и она собирается во Францию. Это все энтузиасты Ренна, которые проводят дни за игрой в шахматы и фантазиями о Соньере. Они одержимы конспирологией. Сковилль хвастался, что собирается добыть дневник Ларса. Он недолюбливал Стефани, хотя заставил ее поверить, что это не так. Очевидно, он тоже не был в курсе, что дневник на самом деле не имеет ценности. Его смерть вызвала у меня подозрения, поэтому я связалась с Хенриком и узнала, что Стефани собирается в Данию. Мы решили, что мне тоже следует лететь в Данию.
— А Авиньон?
— У меня есть источник в лечебнице. Никто не верил, что Кларидон сумасшедший. Обманщик, лицемер, недостойный доверия, — конечно. Но не безумец. Я следила за вами, пока вы не пришли к Кларидону. Мы с Хенриком знали, что в дворцовых архивах что-то есть, только не знали, что именно. Как Хенрик сказал за обедом, они с Марком никогда не встречались. С Марком было труднее иметь дело, чем с Ларсом. Он занимался поисками лишь время от времени. Что-то вроде способа почтить память отца. И никому не обмолвился и словом об этом. Они с Кларидоном общались какое-то время, но не близко. Потом, когда Марк исчез во время лавины, а Кларидон спрятался в психбольнице, я и Хенрик отступились.
— До сегодняшнего дня.
— Поиск продолжается, и на этот раз у нас могут появиться зацепки.
Он ждал объяснений.
— У нас есть книга с эскизом надгробия и «Читающий устав Каридад»…
— Литография у де Рокфора.
— Это не единственная копия картины. Я уже нашла ее в Интернете. Вместе мы на самом деле имеем шанс обнаружить то, что нашел Соньер, поскольку у нас впервые так много частей головоломки.
— И что мы будем делать, если что-нибудь найдем?
— Как мусульманка, я бы хотела поведать об этом миру. Как реалист, я не знаю. Историческое высокомерие христиан отвратительно. Для них любая другая религия — это всего лишь подделка. Удивительно, не правда ли. Вся история Запада определена жесткими правилами Церкви. Искусство, архитектура, музыка, литература, даже само общество стали слугами христианства. Это религиозное течение безусловно определило форму западной цивилизации, и, возможно, все это основано на лжи. Вы бы не хотели знать?
— Я не религиозен.
Ее тонкие губы снова изогнулись в улыбке.
— Но вы любопытный человек. Хенрик высоко отзывается о вашем мужестве и уме. Библиофил с эйдетической памятью. Ничего себе сочетание.
— Еще я умею готовить.
Кассиопия хмыкнула:
— Вы меня не обманете. Найти Великое Завещание — вы не можете остаться к этому равнодушны.
— Давайте скажем, что это будет весьма необычная находка.
— Ладно. Но если мы преуспеем, хотела бы я посмотреть на вашу реакцию.
— Вы так уверены, что есть что искать?
Она протянула руки к видневшимся вдали Пиренеям.
— Оно там, вне всякого сомнения. Соньер нашел его. Мы тоже можем.
Стефани еще раз осмыслила слова Торвальдсена о Новом Завете и повторила:
— Библию нельзя толковать буквально.
Торвальдсен покачал головой:
— С этим утверждением поспорили бы многие христианские вероучения. Для них Библия — это Слово Божье.
Стефани посмотрела на Марка:
— Твой отец считал, что Библия не является Словом Божьим?
— Мы много раз обсуждали это. Сначала я был верующим и спорил с ним. Но со временем я стал думать так же, как и он. Это собрание историй. Чудесных историй, сочиненных, чтобы направить людей к добродетельной жизни. В этих историях есть величие — если жить по моральным принципам, утверждаемым в них. Я не думаю, что необходимо считать это Словом Божьим. Достаточно того, что эти слова — истина на все времена.
— Возвышение Христа до божественного статуса было просто путем придать вес его посланию, — подхватил Торвальдсен. — После того как организованная религия взяла верх в третьем-четвертом столетиях, к первоначальной истории добавили так много, что уже невозможно выяснить, какова она была изначально. Ларс хотел изменить все это. Он хотел найти то, чем некогда владели тамплиеры. Много лет назад он впервые узнал о Ренн-ле-Шато и сразу же предположил, что Великое Завещание тамплиеров — это и есть находка Соньера. Поэтому он посвятил жизнь разгадке этой головоломки.
Стефани все еще была не убеждена.
— Почему ты думаешь, что тамплиеры что-то спрятали? Разве их не арестовали слишком быстро? Откуда у них было время что-то скрыть?
— Они были подготовлены, — ответил Марк. — Хроники ясно говорят об этом. То, что сделал Филипп Четвертый, имело прецедент. Ста годами раньше был случай с Фридрихом Вторым, королем Германии и Сицилии. В тысяча двести двадцать восьмом году он прибыл в Святую землю отлученным от церкви, что означало, что он не мог командовать Крестовым походом. Тамплиеры и госпитальеры оставались верны Папе Римскому и отказались следовать за ним. Его сторону держали только его тевтонские рыцари. В итоге он подписал мирный договор с сарацинами, в результате которого Иерусалим был поделен надвое. Храмовую гору, где располагалась штаб-квартира тамплиеров, согласно этому договору, отдали мусульманам. Так что можешь себе представить, какого мнения о нем были тамплиеры. Он был безнравственным, как Нерон, его все ненавидели. Он даже попытался похитить магистра ордена. Наконец он покинул Святую землю в тысяча двести двадцать девятом году. На пути к порту в Акре местные жители
