Малоун шел по Ренну, направляясь в церковь Марии Магдалины, и одна и та же деталь не давала ему покоя. В нефе никого не было, кроме мужчины в черной сутане, стоявшего перед алтарем. Когда тот повернулся, его лицо показалось Малоуну знакомым.
Беранже Соньер.
— Что вы здесь делаете? — резко спросил Соньер. — Это моя церковь. Мое творение. Мое, и больше ничье.
— Почему ваше?
— Я воспользовался этим шансом. И больше никто.
— Каким шансом?
— Бросающий вызов миру всегда рискует.
Затем он заметил зияющую дыру в полу, прямо перед алтарем, и ступеньки, ведущие в черноту.
— Что там внизу? — поинтересовался Малоун.
— Первый шаг на пути к истине. Благослови Боже всех, кто хранил эту тайну. Благослови Боже их великодушие.
Внезапно окружающая его церковь исчезла, и он оказался на засаженной деревьями площади перед американским посольством в Мехико. Вокруг него туда-сюда сновали люди, доносились звуки сирен, визжали шины и шумели двигатели машин.
Затем прозвучали выстрелы.
Стреляли из машины, притормозившей у остановки. Оттуда выскочили люди. Они стреляли в женщину средних лет и молодого дипломата-датчанина, обедавших в тени деревьев. Морские пехотинцы, охранявшие посольство, отреагировали, но они были слишком далеко.
Он достал пистолет и начал стрелять.
На тротуар падали люди. Пуля, предназначавшаяся женщине, угодила Каю Торвальдсену в голову, расколов ее как орех. Малоун застрелил двоих людей, начавших суматоху, потом почувствовал дикую боль, когда в его плечо вонзилась пуля. Из раны хлынула кровь.
Он пошатнулся, но смог выстрелить в нападавшего. Пуля угодила в смуглое лицо, которое превратилось в лицо Беранже Соньера.
— Зачем ты убил меня? — спокойно спросил Соньер.
Вокруг Малоуна снова выросли стены церкви, и он увидел стадии распятия. На одной из скамеек лежала скрипка. На струнах покоилось металлическое блюдо. Соньер парил в воздухе и бросал песок на блюдо. Потом провел по струнам, и, когда резкие звуки стихли, песок сложился в рисунок.
Соньер улыбнулся.
— Когда блюдо не вибрирует, песок не колышется. Заставь струны звучать, и сложится новый рисунок. Каждый раз новый.
Ожила статуя Асмодея, корчившего рожи, демон оставил сосуд со святой водой и начал приближаться к ним.
— Ужасное место, — заявил Асмодей.
— Тебя сюда не звали! — закричал Соньер.
— Тогда зачем ты поставил меня здесь?
Соньер не ответил. Из теней возникла еще одна фигура. Маленький человечек в коричневой монашеской сутане с картины «Читающий устав Каридад». Его палец был прижат к губам, призывая к молчанию, и он нес стул с надписью АСАВОСЕ А° DE 1681.
Человечек отнял палец от губ и торжественно сказал:
— Аз есмь альфа и омега, начало и конец.
Потом он исчез.
Появилась женщина в темных одеждах, ее лицо было в тени.
— Вы знаете мою могилу, — сказала она.
Мари д’Отпул де Бланшфор.
— Вы боитесь пауков? — спросила графиня. — Они не причинят вам вреда.
На ее груди засияли римские цифры. LIXLIXL. Под ними материализовался паук, такой же, как был выгравирован на могиле Мари. Между его лапок были семь точек. Места около его головы пустовали. Мари провела пальцем черту от своей шеи по груди, по сверкающим цифрам и изображению паука. Под ее пальцем загорелась стрела.
Та самая стрела с двумя остриями с надгробия.
Он парил в пространстве. Прочь из церкви. Мимо стен, во двор, затем в цветущий сад, где на вестготской колонне стояла статуя Святой Девы. Камень больше не был серым и выцветшим от старости, теперь слова «Смирение, смирение» и «Миссия 1891» горели на нем огнем.
Снова появился Асмодей. Демон произнес:
— Этим знаком ты победишь его.
Перед вестготской колонной на клочке маслянистого, залитого кровью асфальта лежал Кай Торвальдсен, неуклюже разбросав руки и ноги, как Красный Пиджак под Круглой башней. В его открытых глазах застыли боль и изумление.
Он услышал голос. Резкий, громкий, механический. И увидел телевизор, на экране которого человек с усами излагал новости, информируя о гибели мексиканского юриста и датского дипломата, причины убийства неизвестны.
И количество жертв.
— Семь мертвы, девять ранены.
Малоун проснулся.
Ему и прежде снилась гибель Кая Торвальдсена — много раз на самом деле, но никогда в связи с Ренн-ле-Шато. Он не мог уснуть — его мозг был слишком занят мыслями, от которых было трудно избавиться. Наконец он задремал в уединении одной из многих комнат замка Кассиопии Витт. Она уверила его, что за их надсмотрщиками будут тоже присматривать и, что если де Рокфор решит действовать ночью, они будут предупреждены. Но он был согласен с ней — до завтра их никто не потревожит.
Большую часть сна Малоун забыл, но последние эпизоды, особенно телеведущего, информировавшего о нападении в Мехико, запомнил. Позднее он узнал, что Кай Торвальдсен встречался с мексиканской женщиной-юристом. Она была жесткой, решительной особой, расследовавшей деятельность одного загадочного картеля. Местная полиция знала, что ей угрожали, но она не обращала внимания на угрозы. Во время атаки полиция была неподалеку, но, как ни странно, когда из автомобиля выпрыгнули вооруженные люди, на помощь не пришел ни один полицейский. Она и младший Торвальдсен сидели на скамейке, обедая. Малоун был поблизости, возвращаясь в посольство после выполнения задания в городе. Он воспользовался своим оружием, чтобы застрелить двоих нападавших, перед тем как остальные двое обнаружили его присутствие. Он не видел третьего и четвертого, один из них ранил его в плечо. Перед тем как потерять сознание, он смог выстрелить в нападавшего. С последним киллером разделались морские пехотинцы, подоспевшие из посольства.
Но до этого пострадало много людей.
Семь были убиты, девять человек ранены.
Коттон Малоун резко сел в кровати. Ему только что удалось разгадать реннскую головоломку!
ГЛАВА LIII
Раймон де Рокфор провел магнитной карточкой по сенсору, и электронный замок открылся. Он вошел в ярко освещенную библиотеку и между узкими полками направился к месту, где расположился Ройс Кларидон. На столе перед Кларидоном лежали горы рукописей. Сбоку сидел архивариус, терпеливо
