рассуждения о том, что творится в Афганистане, где «Талибан» все еще цеплялся за ускользающую власть, об Иране, радикальный президент которого постоянно бряцал оружием, и о Пакистане, превратившем насилие в главную статью своего экспорта.
Эти страны являлись ее первой целью. Умереть должны были миллионы людей.
В его кармане завибрировал сотовый телефон. Вынув его, он посмотрел на дисплей, и горло стянуло привычным узлом.
— Виктор, — раздался в трубке голос Зовастиной, — хорошо, что я тебя нашла. У нас возникла проблема.
Она рассказала ему о событиях в Амстердаме, где, пытаясь заполучить очередной медальон, были убиты двое бойцов Священного отряда.
— Американцы сделали официальный запрос. Они желают знать, почему мои люди открыли стрельбу по агентам их Секретной службы. Хороший вопрос.
Виктор мог бы сказать ей, что эти двое, по-видимому, боялись разгневать ее и поэтому вместо того, чтобы поступать обдуманно, стали действовать очертя голову. Однако у него хватило ума оставить эти соображения при себе и только сказать:
— Я бы предпочел решить проблему в Амстердаме самостоятельно.
— Да, Виктор, я вынуждена признать свою ошибку. Ты возражал против того, чтобы подключить к поискам вторую группу, а я не послушала тебя.
Это покаянное признание не могло его одурачить — удивительно, что оно вообще прозвучало.
— Но вы, госпожа министр, видимо, хотите знать, почему американцы оказались там?
— Да, меня это весьма интересует.
— Это может объясняться тем, что нас раскрыли.
— Я сомневаюсь в том, что их интересуют наши действия. Меня в большей степени беспокоят наши общие друзья из Венецианской лиги. Особенно — жирный.
— И все же американцы там были.
— Возможно, это простое совпадение.
— Что они говорят?
— Их представители отказываются сообщать какие-либо детали.
— Госпожа министр, — заговорил он приглушенным тоном, — выяснили ли мы наконец, что конкретно нам нужно?
— Я работаю над этим. Дело идет медленно, но теперь я знаю: для того чтобы расшифровать загадку Птолемея, необходимо найти тело, находившееся когда-то в александрийской Соме. Я убеждена, останки святого Марка, находящиеся в соборе Сан-Марко, это именно то, что нам необходимо.
Виктор впервые слышал подобное заявление.
— Именно поэтому завтра ночью я отправляюсь в Венецию.
Еще более шокирующая новость!
— Это разумно, госпожа министр?
— Это необходимо. Я хочу, чтобы в соборе ты находился рядом со мной. Тебе придется добыть еще один медальон и быть в соборе к часу ночи.
Ответ мог быть только один:
— Да, госпожа министр.
— Кстати, Виктор, ты так и не сообщил мне: медальон из Дании уже у нас?
— Так точно.
— Придется нам обойтись без голландского.
Виктор обратил внимание на то, что она не злится. Странно, учитывая, что в Амстердаме ее люди потерпели поражение.
— Виктор, я решила, что венецианский медальон станет последним, который мы заберем.
Теперь он понял почему. Собор и тело святого Марка. Но мысль о вмешательстве американцев все равно не давала ему покоя. Слава богу, ему удалось решить проблему в Дании. Те трое, которые пытались помешать ему, были теперь мертвы, и Зовастиной вовсе не обязательно знать об этом.
— Операция была запланирована мной. В Венеции тебя ждет все необходимое, так что не надо ехать на машине. Отправляйся туда самолетом. Вот адрес, по которому ты найдешь снаряжение. — Она продиктовала адрес склада и код электронного замка. — То, что случилось в Амстердаме, теперь не имеет значения. Главное — то, что произойдет в Венеции. Мне нужен последний медальон.
31
Стефани с огромным интересом слушала рассказ президента и Дэвиса о происходящем.
— Известно ли вам, что такое зоонозы? — спросил у нее Дэвис.
— Заразные болезни, которые передаются от животных человеку.
— Если быть более точным, — добавил Дэниелс, — чаще всего это болезни, возбудители которых паразитируют в организме животных, не причиняя им вреда, но, оказавшись в организме человека, убивают его. Наиболее известные примеры зоонозов — это сибирская язва, бубонная чума, лихорадка Эбола, бешенство, птичий грипп и даже обычные глисты.
— Не знала, что вы в свободное время увлекаетесь биологией.
Дэниелс рассмеялся.
— Науки для меня — темный лес, но я знаю многих людей, которые в них разбираются. Расскажи ей, Эдвин.
— Известны примерно полторы тысячи патогенных возбудителей зоонозов. Половина из них преспокойно существует в животных и никого не заражает. Но когда один из них попадает в организм другого вида, он словно с цепи срывается. Именно так начинается бубонная чума. Ее возбудитель живет в крысах. Крыс кусают блохи, которые затем передают заболевание человеку, после чего возбудитель начинает свирепствовать…
— До тех пор, — вставил Дэниелс, — пока у людей не вырабатывается иммунитет против болезни. К сожалению, в четырнадцатом веке на это ушло десять лет, и за это время вымерло пол-Европы.
— Эпидемия испанки в тысяча девятьсот восьмом году тоже стала результатом зооноза? — спросила Стефани.
Дэвис кивнул.
— Люди заразились от птиц, а затем вирус мутировал таким образом, что болезнь стала передаваться от человека к человеку. От этой болезни пострадали двадцать процентов всего населения планеты, а пять процентов умерли. Только за первые шесть месяцев эпидемии болезнь убила двадцать пять миллионов человек. Для наглядности могу сказать, что СПИД убил столько же людей за двадцать пять лет.
— Китай и остальные страны Азии понесли ужасающие потери от птичьего гриппа, — заговорил Дэниелс, — но количество жертв там никто не подсчитывал. Некоторые историки предполагают, что всего от этой болезни в мире могло умереть до ста миллионов человек.
— Зоонозный патоген представляет собой идеальное биологическое оружие, — сказал Дэвис. Нужно только выбрать возбудитель — вирус, бактерию, протозоа или паразита. Если вы не дурак, то сделаете два патогена: один, который передается только от животного человеку, второй, мутировавший, который передается от человека человеку. Первый может быть использован для нанесения точечных ударов — устранения конкретного противника с минимальным риском заражения окружающих, второй — это уже оружие массового поражения. Заразите нескольких человек — и эпидемия начнет распространяться, как лесной пожар.
Дэвис рассказывал столь красочно, что по коже Стефани побежали мурашки.
