Филип настоял на том, чтобы угощение было заказано в ресторане, и сказал, что оплатит все расходы.
Маргарет просмотрела меню и выбрала самые недорогие блюда. Но мистер Уиллис вдруг заявил, что он имел в виду нечто более существенное, и значительно расширил список.
Ровно в половине двенадцатого прибыл большой фургон. Шустрые ребята в униформе — синих брюках и белых рубашках в голубую полоску — принялись сноровисто таскать ящики с провизией и напитками. Появились также симпатичные девушки в полосатых платьях. Все дружно взялись за работу.
В большом зале расставили длинные столы, на которые выгрузили бутылки, фужеры, тарелки. Филипу хотелось, чтобы все прошло торжественно, поэтому столы поставили вдоль стен, а в конце импровизированного зала соорудили небольшое возвышение для ораторов. Первым, конечно, скажет речь Филип. Он же и преподнесет Айсбрандту подарок — модель яхты. Норма убедила его, что он должен присутствовать на церемонии, мало того — ее открыть.
Маргарет, наблюдая за приготовлениями к чествованию Айсбрандта, думала о том, как прежний босс отреагирует на такие проводы. Для него это тяжелый день: в последний раз он появится перед теми, с кем проработал столько лет. Что говорить, он вообще последний раз в старом офисе… Да и они скоро переедут в другое помещение. Вдруг старик вспомнит о трагической гибели жены?
Маргарет отошла в сторону, к двери запасного выхода. На глаза навернулись слезы, сердце разрывалось от сострадания к бедному Айсбрандту. Она закрыла лицо руками.
— Маргарет… Что с вами?
Она и не заметила, как к ней подошел Филип, не знала, что он в офисе, поэтому вздрогнула, услышав его голос. Подняла голову и увидела, что тот стоит совсем близко. На нем джинсы и клетчатая рубашка с закатанными рукавами. И от него слегка пахнет одеколоном. Знакомый, волнующий запах…
Маргарет словно оказалась в прошлом. Тогда утром он прижимал ее к себе, и она чувствовала аромат этого же одеколона… И особый запах его тела…
— Маргарет?
Она передернула плечами, словно отгоняя от себя неожиданно нахлынувшие воспоминания. Но Филип продолжал всматриваться в ее глаза, наполненные слезами.
— Вы плачете? Вас кто-то обидел? — взволнованно спросил он.
Неизвестно, что больше удивило Маргарет — внезапное проявление чувств, похоже, вполне искренних, по отношению к ней, или же сам факт, что Филип вообще способен на эмоции. Это открытие так поразило девушку, что она на какое-то время потеряла дар речи. Но нашла в себе силы и поспешила ответить:
— Нет, нет. Ничего не случилось. Просто я представила себе, что сегодня будет чувствовать Айсбрандт… А где он, кстати? Уже почти двенадцать.
— Да, знаю. Я утром был на фабрике, сейчас заскочу домой переодеться и заеду за ним. Просто по дороге решил проверить, как здесь идут дела. Мистер Уиллис, поначалу поселившийся в гостинице, теперь снял себе небольшой дом на окраине Стаффорда.
— Так с вами все в порядке?
— Да, не беспокойтесь…
В этот момент один из официантов, толкая перед собой тележку с пустыми коробками, направился к двери. Маргарет отпрянула, Филип шагнул к ней, и они оказались почти вплотную друг к другу. Причем он вытянул вперед руку и уперся ладонью в стену, край его закатанного рукава почти касался щеки Маргарет.
У нее от волнения, вызванного близостью Филипа, перехватило дыхание, голова закружилась. Еще секунда, и она упадет в обморок… Маргарет не осмеливалась поднять глаза, встретиться с ним взглядом, и смотрела прямо перед собой. Опять ошибка! Теперь она видела его крепкую загорелую шею с гладкой кожей, небольшой кадык, заметно напряженные мышцы… На мгновенье ей захотелось протянуть руку и дотронуться — прикоснуться к нему ладонью. Но она была способна лишь смотреть в распахнутый ворот рубашки, чувствовать тепло его дыхания на своем лице и осознавать, что не может пошевелиться.
Однажды она уже прижималась к его груди, а его руки ласкали ее…
— Маргарет, вы меня слышите? Что он говорит?
— Да… то есть… я не совсем поняла.
— Я сказал, что пригласил сегодня на наше торжество некоторых старых клиентов Айсбрандта. Они тоже выступят.
Только не смотреть на него сейчас.
— Хорошо, тогда мне нужно вернуться в кабинет. Вы уже проверили, все ли готово у наших официантов?
— Еще не успел. Вот шанс уйти.
— Тогда я пойду посмотрю, как там дела. — Маргарет двинулась с места не сразу — пока они говорили, Филип и не подумал отступить хотя бы на шаг или убрать руку. Она осторожно выскользнула вбок, постаравшись при этом не коснуться его тела, и быстро пошла вперед. Сзади раздались шаги — он устремился за ней. У Маргарет от волнения пересохло во рту.
— Я не увидел вашей машины на стоянке, — сказал Филип.
Она остановилась. Все-то он замечает! Или это лишь часть хитро задуманного плана?
— Пришлось отвезти ее сегодня в ремонт, — хрипловатым голосом сообщила Маргарет, откашлялась и добавила: — За мной заедет Эдвард.
Сказала и густо покраснела. Зачем ей понадобилось говорить об Эдварде? Ведет себя как подросток. К столь незатейливому способу — непрестанному, к месту и не к месту, упоминанию о том, что у них ее постоянный парень, — прибегают лишь глупые девчонки, когда пытаются отвадить назойливого ухажера. Хотя, впрочем, Эдвард для нее сейчас был именно той соломинкой, за которую следовало ухватиться. Норма не напрасно в очередной раз говорила о высоких стандартах поведения в компании.
— Я поеду переоденусь, — резко сказал Филип. — Привезу сюда Айсбрандта в половине первого.
Почудилось ли ей, или действительно в его голосе прозвучали сердитые нотки? Почему-то Маргарет показалось, что он не на шутку разозлился.
Позже, в своем кабинете, Маргарет терзала себя вопросом — чего она, в сущности, боится? Очевидно, что Филип не узнал в ней свою бывшую любовницу. А если и заинтересовался ею теперь, то все равно не будет настойчиво ухаживать, поскольку знает о существовании Эдварда. Кроме всего прочего, в своем выступлении на фабрике он сам говорил о том, что на работе не допустит никаких проявлений хамства и сексуального домогательства. Так чего же она боится? То трясется, то тает, как только он приближается к ней… Почему именно этот мужчина так волнует ее?
От себя нечего скрывать, ответ ей уже известен. Маргарет прикрыла глаза, слабея от неожиданного приступа стыда и душевной боли, нахлынувших на нее. Филип был ее первым мужчиной, единственным любовником. И если память, как бы ограждая ее от излишних волнений, пытается что-то скрыть, то тело, познавшее его, помнит все. Вот поэтому она неосознанно и тянется к этому человеку.
Три часа спустя Маргарет, наблюдая за оживленными сотрудниками и гостями, поняла, что Филип оказался прав — действительно стоило устроить прощальное торжество для Айсбрандта.
Правда, сначала мистер Кобен казался просто шокированным всем происходящим. Он упирался и ни за что не хотел пройти на возвышение, где для него были поставлены столик и кресло. Потом все же поднялся и со слезами на глазах стал слу-шать.добрые слова в свой адрес. Когда Филип вручил ему подарок, старик просто заплакал. :
Маргарет не могла не восхищаться новым боссом — он произнес блестящую короткую речь, в которой отметил деловые качества основателя фирмы, а потом тактично и проникновенно сослался на причины, вынудившие Айсбрандта продать свой бизнес.
Никто из присутствующих не осмелился бы говорить о трагедии из боязни ранить старика, но Филип нашел нужные слова, так что по взгляду Айсбрандта можно было понять — он благодарен за понимание и сочувствие. . — Кроме отличных деловых качеств, — сказала Норма, когда слово предоставили ей, — вы всегда демонстрировали высокий стандарт личной этики во всем, что касалось работы, общались с людьми без предубеждения, ценили честность.
Норма — профессионал, и занимает свое место по праву, но за все время работы с людьми она так и не научилась говорить нормальным человеческим языком. Маргарет подумала, что для такого трогательного
