выглядят по-детски жалко. По-видимому, Саймон решил так же. Оправившись от потрясения, он как-то странно улыбнулся.
– По-моему, полагается стучать, прежде чем входить в чью-то спальню! – возмущенно вы палила Дженна.
– Только не в свою собственную.
Этого Дженна терпеть не собиралась.
– Ты знал, что я буду в комнате для гостей! Ты же сам меня сюда отправил…
– Это не комната для гостей, – спокойно заметил Саймон, прервав ее гневную тираду.
– Но я же помню, мы с Сюзи здесь бывали…
Она неуверенно огляделась, только сейчас заметив, насколько сильно изменилось убранство спальни.
– Да, раньше это была гостевая комната, – терпеливо согласился Саймон, – но мне мешал спать уличный шум, поэтому я переселился сюда.
– Нужно было мне сказать!
– И лишиться такого восхитительного зрелища?
Дженна знала, что он нарочно ее дразнит, но от этого злилась еще больше. Она покраснела теперь уже не столько от смущения, сколько от гнева.
– А знаешь, ты не так уж сильно изменилась, – неторопливо заметил Саймон, прислоняясь спиной к закрытой двери. – Я вспоминаю, как мы впервые собрались в коттедже все вместе на летние каникулы. Кажется, тебе тогда было двенадцать. Помню, мы переодевались на пляже…
Дженна тоже помнила этот случай. Она тогда страшно смутилась, узнав, что все, кроме нее, пришли уже в купальниках, надев сверху джинсы и футболки. Миссис Таундсен быстро соорудила тент из полотенца, под которым Дженна и переоделась, но ей все равно было неловко и стыдно. Сюзи тогда очень повеселилась, догадавшись, что причиной смущения подруги был Саймон.
– Кажется, ты собирался принести мне какую-нибудь одежду, – напомнила Дженна.
– Да, за этим я и пришел.
Саймон открыл гардероб и достал свою рубашку.
– Вот, взгляни, по-моему, это должно подойти. Где твое платье? Я повешу его в сушилку, и оно мигом высохнет.
– Я его еще не замыла.
Поскорее бы он ушел! Рубашка, которую он ей дал, была выстирана и застегнута на все пуговицы. Будь Саймон настоящим джентльменом, он мог бы расстегнуть ее заранее, вместо того чтобы стоять, разглядывая ее с таким видом, будто они и впрямь любовники.
Дженна хотела потребовать, чтобы он отвернулся, но почему-то язык словно прилип к гортани, и девушка боялась, заговорив, поставить себя в еще более дурацкое положение. Рядом с Саймоном она всегда обостренно ощущала свою неискушенность, особенно по сравнению с его собственным сексуальным опытом.
Расстегивая рубашку, Дженна повернулась к нему спиной, но сознание, что ее полупрозрачное белье почти ничего не скрывает, ничуть не прибавляло ей уверенности. Наконец девушка повернулась к нему лицом… и на мгновение оторопела. Невозможно! Наверное, у нее галлюцинации! Не может быть, чтобы Саймон смотрел на нее, как умирающий от жажды смотрит на воду, как человек, который испытывает голод и знает, что никогда не сможет его утолить.
Она заморгала, и видение исчезло, как мираж. Да, скорее всего, это и был мираж, сказала себе девушка. О чем она размечталась? О том, что настанет день, когда Саймон посмотрит на нее с вожделением? Но для него она по-прежнему неуклюжий подросток…
При этой мысли Дженна испытала боль, но она так быстро справилась с этим ощущением.
Ее страдания остались далеко в прошлом, когда пришлось посмотреть правде в глаза и признать, что для Саймона она навсегда останется лишь подругой младшей сестры.
Дженну вывел из задумчивости хриплый голос Саймона и грубоватое прикосновение его рук – он развернул ее лицом к себе и принялся решительно застегивать пуговицы рубашки.
– Я и сама могу!
Она безуспешно попыталась оттолкнуть его. Саймон стоял так близко, что она видела поры на его коже, темные волоски пробивающейся щетины, чувствовала, как вздымается и опадает от дыхания его грудь, ощущала теплый мускусный аромат мужской кожи, смешанный со слабым освежающим запахом лосьона после бритья. Все это вместе опьяняло Дженну и приводило ее в замешательство.
Слишком крепкий коктейль для двадцатичетырехлетних девственниц, кисло подумала она, отчаянно пытаясь удержаться на ногах под напором нахлынувших на нее ощущений.
Саймон добрался до пуговиц, расположенных на груди, и девушка поймала себя на том, что затаила дыхание. В самом ли деле его пальцы слегка задрожали, коснувшись ее кожи, или ей это просто показалось?
Наконец с застежкой было покончено, и он отступил на шаг. И тут Дженной словно овладело какое-то безумие, и она будто со стороны услышала свой насмешливый голос:
– Спасибо, Саймон, но если это должно служить заменой ночи любви с Грантом…
Господи, что она говорит! Спохватившись, она оборвала себя на полуслове.
– Уж не просишь ли ты меня заняться с тобой любовью?
