просвещенные, времена зачастую сводится к разнузданному сексу, не может служить надежной основой для прочных взаимоотношений. Наверное, я кажусь вам циником, — хмуро добавил он, — но чем старше становлюсь, тем больше убеждаюсь, что человечество одержимо жаждой самоуничтожения, и наблюдать это просто страшно…
Заметив выражение лица девушки, сэр Джералд невесело улыбнулся:
— Я вас огорчил, Селина? Порой я забываю, как вы молоды, всего на несколько лет старше Камиллы, и все-таки мудры не по возрасту… Иногда мне кажется, будто мы — люди одного поколения. Семья, знаете ли, великая сила. Мы с Далей с годами становимся все ближе друг другу… Впрочем, мы всегда были очень дружны.
— Я всегда мечтала о братике или сестренке… — неожиданно призналась Селина. В детстве ей отчаянно хотелось разделить свое горе хоть с кем-нибудь…
— Вы одна-одинешенька на всем белом свете? — сочувственно спросил сэр Джералд, и Селина немедленно пожалела, что затронула эту опасную тему.
— Да, — коротко ответила она, а затем, скорее в качестве предостережения самой себе, добавила: — Есть у меня где-то отец, но сомневаюсь, что он обо мне когда-либо думал!
В офис неслышно вошел Пирз. Остановившись у двери, он отчетливо расслышал последнюю фразу.
При виде своего мучителя Селина вспыхнула: не хватало еще откровенничать перед Пирзом! Девушка поспешила уйти, не заметив, как тот нахмурившись посмотрел ей вслед.
В течение дня мысли Селины занимала работа. Пару раз брату звонила Далей Грешэм, но завязать разговор с девушкой даже не пыталась. Надо думать, Пирз посоветовал матери не фамильярничать со служебным персоналом, с горечью решила Селина.
Как-то раз в понедельник сэр Джералд явился в контору, с ног валясь от усталости. У жены был день рождения, и на выходные съехалась вся семья.
— Внуки просто замечательные, однако развлекать их два дня подряд — дело утомительное, — невесело пояснил он Селине. — Но Мэри обожает семейные праздники.
Может, и так, но разве она не видит, до чего муж устал и издергался, удивилась Селина и тут же отчитала себя за собственную неуместную заботливость. И зачем она только поступила на эту должность, зачем позволила себе привязаться к отцу, отлично зная, что привязанность эта — односторонняя? Она что, намерена всю жизнь держаться на заднем плане, любуясь чужим счастьем со стороны?
Пока они беседовали, вошел Пирз с пухлой папкой под мышкой.
— На следующей неделе слушается дело Харгривза, — коротко сообщил он дяде. — Мне бы хотелось обсудить подробности.
Речь шла о подруге миссис Гарви: муж разводился с нею ради двадцатилетней девицы. Селина сидела как на иголках. Этот любовный треугольник весьма напоминал отношения между сэром Джералдом и ее собственной матерью.
— Софи Харгривз вне себя от горя, — сообщил Пирз сэру Джералду. — Девчонка — дочь друга семьи… Ее собственный отец недавно обанкротился, и, вне всякого сомнения, она видит в Алане подходящую кандидатуру, чтобы поправить материальное положение. А бедный одурманенный олух ничегошеньки не понимает!
— Может, девушка и в самом деле искренне его любит, — мягко возразил сэр Джералд.
— Сомневаюсь, — резко возразил Пирз. — Девица влюблена в его банковский счет, только и всего. Лет пять спустя, если она его не бросит, Алан горько пожалеет об опрометчивом поступке. Лучше жить в браке и платить за удовольствие на стороне — море денег сэкономил бы.
— Пирз, ты циник, — упрекнул его сэр Джерадд. И, оглянувшись на помощницу, невесело улыбнулся: — Селина, милая, боюсь, что тщеславие — слабое место любого мужчины. И чем старше мы становимся, тем более падки на женскую лесть…
Сердце девушки забилось сильнее. Надо думать, сэр Джералд имел в виду собственную интрижку с ее матерью… Голова закружилась, Седине захотелось вскочить на ноги и бежать. Под испытующим взглядом Пирза она того гляди себя выдаст.
Насчет матери Селина никогда не питала никаких иллюзий, но за последние несколько лет привыкла думать о ее недостатках, не пытаясь при писать чужие грехи себе. И вот за какие-то полчаса чувство вины воскресло. Она, Селина, — копия матери, а мать принадлежала к тому самому типу женщин, что внушают Пирзу неодолимое презрение. Не она ли пыталась использовать секс для того, чтобы женить на себе чужого мужа а прибрать к рукам его богатство?
Расписывая происки матери, газеты в выражениях не стеснялись, а Селина прочла их все до одной. И прочитанное оставило в душе неизлечимые раны. Девушка содрогнулась от ужаса, представив, как отреагирует Пирз, если она вдруг встанет и объявит о своем происхождении. Некое врожденное своеволие прямо-таки подталкивало ее к тому, чтобы сказать во всеуслышание: я такая, какая есть, и ничуточки этого не стыжусь!
Но на самом-то деле в глубине души Селина стыдилась — стыдилась самой себя и своего позорного происхождения. Девушка мрачно улыбнулась: “грехи отцов”… Впрочем, в ее случае речь шла о матери.
По мере того как близилось лето, работать приходилось во все более напряженном темпе. Сэр Джералд частенько выступал в суде. Иногда он приглашал с собою и Селину. Девушка с нетерпением предвкушала эти познавательные “экскурсии”, хотя всякий раз задумывалась: достаточно ли она беспристрастна и объективна для непростой роли адвоката?
Сэр Джералд часто обсуждал с ней методы работы коллег, а однажды, отправляясь в суд, неожиданно сообщил:
— Сегодня выступает Пирз. Если слушание нашего дела закончится рано, на что я рассчитываю, мы, пожалуй, заглянем к нему. Пирз — первоклассный адвокат, причем владеет редким даром: он чувствует людей и интуиция почти никогда его не подводит. Я говорю “почти” потому что, как ни верти, а все мы иногда бываем предвзяты…
Во второй половине дня Селине представилась превосходная возможность убедиться в этом воочию. Как и предполагал сэр Джералд, слушание его дела завершилось уже к двум часам, и после обеденного перерыва он отвел девушку в зал, где предстояло выступать его племяннику.
Девушка впервые видела Пирза в парике и мантии — зрелище было внушительное. Селина с трудом сдержала предательскую нервную дрожь, от души пожалела бедных подсудимых, которым когда-либо приходилось держать перед ним г. С ног до головы облаченный в черное Пирз напоминал грозного, карающего Люцифера
Веля себе выбросить из головы пустые фантазии. Селина попыталась сосредоточиться на фактах. Слушалось дело об изнасиловании, причем крайне неприятное. Семнадцатилетняя школьница, беременная на седьмом месяце, утверждала, что ее изнасиловал друг семьи, заглянувший к ней в отсутствие родителей.
Клиент Пирза, он же обвиняемый, держатся с большим достоинством. В строгом деловом костюме, аккуратно подстриженный, уверенный в себе, он отвечал на вопросы адвоката со стороны истицы. не повышая голоса, решительно и твердо.
Истица, напротив, казалась на удивление кроткой и трогательно-беззащитной. Огромный живот совсем не вязался с испуганным детским личиком и тонкой фигуркой. Отвечая на вопросы собственного защитника, бедняжка дважды не сдержала слез. А когда к истице подступил Пирз и начал перекрестный допрос, Селина непроизвольно сжала кулаки.
Похоже было на то, что этот кошмар продлится целую вечность. Паузы отмечали лишь тихие всхлипывания пострадавшей. В какой-то момент Селине захотелось встать и потребовать, чтобы издевательство над беззащитным ребенком немедленно прекратили. И как эти присяжные могут оставаться на местах и невозмутимо наблюдать за происходящим?
Пирз же не ведал жалости: он неумолимо допрашивал свою жертву, бросал ей в лицо имена одноклассников, которые якобы состояли с нею в интимной связи. От репутации истицы не осталось камня на камне, и в итоге Селина ничуть не удивилась, когда подсудимого признали невиновным.
По окончании заседания сэр Джералд поздравил племянника с очередной победой. Селина демонстративно отвернулась: она с трудом сдерживала обуревающие ее чувства.
— Что-то не так, Селина?
