ревнивые вспышки тревожили его лишь потому, что он тревожился за нее саму. Тогда же в том, что ее родители неуклонно стояли на своем, девочка видела лишь полное небрежение к ее чувствам, и оттого все сильнее становился страх, что ее больше не любят и что чужой мальчишка вытеснит ее из жизни папы и мамы.
Они, конечно, понятия не имели об этих страхах и упорную злобу Мод считали лишь детской ограниченностью, недостатком воспитания. И отец, и мать сами росли единственными детьми в семье, а потому хорошо знали, какие ловушки и подводные камни подстерегают Мод на этом пути.
Семена ненависти и злобы были посеяны, и к тому времени, когда Кайл наконец появился в доме. Мод окончательно возненавидела его.
И возненавидела, да еще как! Это оказалось легко. Во-первых, Кайл был на целых шесть лет старше — ему было тринадцать, ей только семь; во-вторых, он оказался куда умнее и свободно говорил с ее родителями на такие темы, которые Мод были просто недоступны.
Сейчас-то, конечно, она понимала, что Кайл испытывал тот же панический страх, что и она сама, и то, что он словно не замечал семилетнюю девчонку, было проявлением таких же чувств, а не желанием отнять у нее любовь родителей.
Сейчас-то Мод понимала, что любовь не отнимешь и не разделишь на дольки, словно яблоко; любовь не становится меньше оттого, что ее делят с кем-то еще. Да, теперь она поняла все. Жаль только, что слишком поздно.
Хмурясь, Мод потянулась за шерстяной курткой с капюшоном. На улице холодно. Скоро пойдет снег — в воздухе уже пахнет метелью.
Она распахнула дверь под возбужденное лаянье Мэг. У задней стены сада была лесенка, выводившая к тропинке, которая тянулась через поля. День выдался ясным, безоблачным, и, ,когда Мод поднялась по лесенке, перед ней под зимним небом простирались поля того густого, темно-синего цвета, какой можно увидеть лишь в особенно морозные и ясные зимние вечера. Полная луна заливала все окрест слепящим светом, и в морозном воздухе дыхание срывалось с губ Мод клубочками белого пара. Лай Мэг, и без того пронзительный, далеко разносился в морозной ясной тиши, и вдалеке отозвалась ему ответным лаем какая-то деревенская собака.
Из рощицы послышался душераздирающий вопль лисы, и Мэг тотчас навострила уши. Извечный инстинкт, подумала Мод и покачала головой, глядя на колли, которая так и застыла, припав к морозной хрусткой земле.
Вечер был в самый раз для хорошей прогулки, и в иное время Мод наслаждалась бы им от души. Она знала, что родителей порой беспокоит ее постоянное одиночество; мама то и дело пыталась завлечь ее на разные деревенские сборища, но Мод покуда не испытывала ни малейшего желания обзавестись семьей и остепениться, а случайные связи были совершенно не в ее характере.
На самом-то деле она попросту страшилась тех отношений, которые неизбежно возникают между мужчиной и женщиной. Мод слишком хорошо знала свою способность к бурным и глубоким чувствам, и это пугало ее, как ребенка, пострадавшего от ожога, пугает даже самая мысль о настоящем пожаре: она пряталась от возможной боли, помня о боли уже пережитой. Отношения между родителями, постоянство и прочность их любви испортили Мод. Она не в силах была принять легковесное отношение своих сверстников к супружеству и сомневалась, что отыщется мужчина, который захотел бы и смог бы связать с ней всю свою жизнь без остатка, а иного Мод и не приняла бы, если бы когда-нибудь позволила себе полюбить.
Вот почему она предпочитала не влюбляться вовсе. Времена легкомысленного отношения к сексу канули в Лету, и на смену им пришло новое сознание, новая осторожность в отношениях полов. Теперь уже никто не счел бы чудачкой девушку, которая не прыгает в постель к мужчине после первого же свидания. Такие взгляды вполне устраивали Мод.
Время от времени она встречалась с мужчинами — бывшими одноклассниками, которые уже успели повзрослеть, со случайными деловыми знакомыми, но до сих пор ни одна такая встреча не имела серьезного продолжения.
Иней захрустел под ногами, когда Мод свернула на знакомую тропинку. Мэг рванула вперед, горя желанием исследовать давно опустевшую кроличью норку. Этот маршрут хорошо знаком им обоим, и все же колли всякий раз находит для себя что-то новенькое, мимоходом подумала Мод и на миг позабыла о своих невеселых мыслях, взглядом художника окинув и восторженно оценив серебристо-черную паутину нагих ветвей, щедро озаренных луной.
Синоптики предсказывали снег к Рождеству, и Морин Энсти по этому поводу мрачно заметила, что деревенские ребятишки уж верно будут в восторге. Куда меньше радовались те местные жители, которые ежедневно ездили на работу в Бат и Бристоль. Здешняя округа славилась обильными снегопадами, а открытие шоссе М-4 неожиданно для всех сделало эти места доступными для лондонских бизнесменов, которые мечтали поселить свои семьи за городом. В летние месяцы местное население изрядно увеличилось за счет вновь прибывших, но Мод сомневалась, что большинство лондонцев ясно представляет, с чем им придется столкнуться зимой.
У них-то угольный сарай уже забит доверху, сушатся яблоневые ветви, которые всего лишь две недели назад нарубил отец, запасен и газ на случай привычных перебоев с электричеством. Мод вспомнила, как ошеломили Кайла обильные здешние снегопады. Он приехал из Лондона, где снег почти мгновенно исчезает с дымных многолюдных улиц. На мгновение — только лишь на мгновение — Мод даже ощутила, что одержала над ним верх… но Кайл, как всегда, быстро взял реванш. Девушка зябко поежилась и окликнула Мэг.
Она хорошо знала, почему Кайл Беннетт так занимает ее мысли — знала с той минуты, когда врач сообщил, что отцу нужна операция, когда увидела в глазах мамы страх и бессилие.
В последнее время дела фирмы шли не блестяще. Один за другим закрывались небольшие магазины, разорялись мелкие предприятия. Тем больнее было видеть, что весь Бристоль обклеен фирменными вывесками «Беннетт интерпрайзис». Кто бы мог подумать, что заморыш, которого приютили ее родители, вырастет таким удачливым бизнесменом?
Он заработал уже несколько миллионов и, если верить желтой прессе, вел жизнь, соответствующую своему состоянию. Мод верила — она слишком хорошо знала Кайла.
Он всегда предпочитал брать от жизни все самое лучшее, с горечью вспоминала она. Чего стоила только череда капризных будущих топ-моделей, которых приводил домой Кайл, чтобы покрасоваться перед ее родителями! Рядом с этими лощеными изысканными девицами Мод чувствовала себя неуклюжей уродиной, и в глазах Кайла явственно читалось, что он наслаждается ее замешательством.
Так было всегда. С самой первой минуты они стали заклятыми врагами. Тогда Мод и представить не могла, что это она в итоге вытеснит Кайла из родительского дома. Девушка вновь поежилась, и отнюдь не от холода, — просто вспомнила цену, которую пришлось заплатить за ее победу. И ведь заплатила отнюдь не она. Мод с трудом сглотнула застрявший в горле болезненный комок. Отец и мать никогда не заговаривали при ней о Кайле, никогда не вспоминали о том ужасном вечере — вечере ее семнадцатилетия. Они не ругали, не упрекали Мод, но она-то знала, каково у них на душе. Согревая ее своей родительской любовью, они тем сильнее подчеркивали ее детский эгоизм, и понимание этого лишь усилилось после разговора с психологом в больнице. Мод содрогнулась, не желая вспоминать те мрачные дни, ту глупую детскую выходку, которую она совершила из ревности и злобы, ничуть не задумываясь о последствиях.
Даже сейчас ей становилось страшно при одной мысли, как легко все это могло бы завершиться трагедией. Преступная глупость, эгоистическое стремление уничтожить Кайла раз и . навсегда, испортить его триумфальное возвращение из Оксфорда и поставить родителей перед выбором: или он, или я…
Что ж, это ей удалось… но какой ценой? Никогда не забудет Мод упрек и ужас в глазах отца, когда она очнулась в больничной палате.
Унизительная процедура очистки желудка так измучила ее, что на время она потеряла способность ясно мыслить.
И первые, хриплые слова, сорвавшиеся с ее губ, были:
— Где Кайл?
Тогда у родителей хватило любви и сострадания не говорить ей, что он ушел.
Как все это было глупо, по-детски глупо — злиться, что Кайл ухитрился вернуться из Оксфорда в самый день ее рождения и тем затмить ее праздник, отнять у нее славу героини дня! Мод отказалась идти на
