машины и поняла, что Миранда уехала, но не двинулась с места. Солнце клонилось к закату, повеяло прохладным ветерком. Сколько она сидела так, Деби и сама не знала… Наконец когда боль немного притупилась, она с трудом поднялась на ноги и побрела к дому.
Сначала ей хотелось ворваться в кабинет Реджи и выяснить, почему он не сообщил ей об изменении завещания деда, но когда она вошла в кухню, это желание испарилось и его место занял спутанный клубок эмоций, с которыми она с трудом пыталась справиться.
Как Реджи смеялся бы, узнай он о том, что она свято верила в свое право жить в Вермонт-хаусе! Это предположение причиняло ей нестерпимую боль, но хуже всего было то, что, услышав из уст Миранды ошеломляющую новость, она в первый момент готова была даже нарушить обещание, данное девочкам.
Теперь мысль о том, чтобы остаться в этом доме, казалась просто невыносимой. Противоречивые чувства бушевали в душе Деборы: с одной стороны, ей хотелось пойти к Реджи и напрямик заявить, что поскольку ей стало известно истинное положение вещей, она больше не намерена оставаться под крышей чужого дома. Но с другой стороны, она понимала, что нельзя действовать под влиянием минутного порыва, забыв об интересах Полли и Джин. В конце концов, голос рассудка подсказал Деби, что, если бы у Реджи было желание сообщить эту новость, его бы ничего не остановило. То, что он скрыл, что дом больше не принадлежит ей и кузинам, говорит только об одном: Реджи в глубине души радовался ее приезду, поскольку у него появлялась веская причина отвергнуть требование Миранды отправить девочек в интернат.
Ведь если бы у него действительно было такое намерение, неужели бы он не осуществил его прежде, чем девочки пошли в школу?
Дебора заставила себя выбросить эти мысли из головы и начала готовить ужин. Она рассудила, что вместо того, чтобы накрывать стол в огромной, чопорной столовой, выходящей на север, лучше поесть в той комнате, в которой обычно завтракали во времена ее детства. Красивые льняные скатерти и салфетки, которыми всегда пользовалась мать Реджи, куда-то запропастились, и, не желая терять время на их поиски, Деби решила, что старинный дубовый стол красив сам по себе.
Она вышла в сад и аккуратно, чтобы не нарушить красоту бордюров, которыми так дорожили Реджи и его покойная мать, срезала несколько цветков для украшения стола.
Небольшой букет из веточек дельфиниума в белом с синим рисунком кувшине подчеркивал милую, неофициальную обстановку комнаты, оклеенной веселенькими обоями.
В восемь часов Деби подошла к кабинету и, поколебавшись, постучала.
— Ужин через полчаса, — коротко сказала
— Отчасти поэтому, — согласилась Деби, полагая, что девочкам не вредно узнать, что она чувствует себя в долгу перед их матерью. — Но, кроме того, мне всегда хотелось вернуться, — добавила она, грустно улыбнувшись.
Стоп! — сказала себе девушка. Главное — не переборщить. Не нужно, чтобы они считали тебя страдалицей, из чувства благодарности приносящей себя в жертву.
— Поскольку я не замужем и у меня нет детей, а вы лишились родителей, — добавила она, — думаю, мы можем заполнить эти пробелы в жизни друг друга.
Ей хотелось, чтобы Полли и Джин знали, что их отношения строятся на взаимной привязанности и дружбе, и не считали себя обузой для нее.
— А почему? — спросила Полли и, поймав ее недоумевающий взгляд, уточнила: — Я хочу сказать, почему ты не замужем?
— Не знаю, — пожав плечами, сказала Деби, стараясь справиться с болью, которую вызвал этот простодушный вопрос. — Наверное, мне не очень этого хотелось.
— А я знаю, почему… — встряла в разговор Джин, лукаво поглядывая на кузину. — Полли говорит, что это оттого что ты была безумно влюблена.
— Ну пойдем, я есть хочу, — перебила опасные откровения младшей сестры Полли и так резко толкнула стул, так что он с грохотом свалился на пол;
Деби придержала ее за плечо и требовательно спросила:
— С чего это ты взяла, что я была влюблена? |
— Мы уже давно об этом догадались, —беззаботно заявила девочка. — Я думаю, что ты сбежала в Лондон, потому что по уши влюбилась, а дедушка и Реджи не позволили тебе выйти замуж.
— Полли, — запротестовала Джин, — ты…
— Пойдем мыть руки. — Та явно не хотела чтобы младшая сестра продолжала разговор, словно боялась, что она выдаст какую-то тайну. — Посмотри, они у тебя все в чернилах, —укорила она Джин. — Увидимся за ужином, — бросила Полли Деби и, схватив сестру за руку, увлекла ее за собой.
Как же глупо предполагать, что всем известны мои чувства к Реджи, бранила себя Деби, спускаясь по лестнице. Задержавшись на втором этаже, она заскочила к себе в комнату. Темно-зеленое шелковое платье, приготовленное ею к ужину, лежало на кровати. Девушка погладила прохладную ткань и повернулась к зеркалу.
Зачем мне наряжаться, размышляла Деби, разглядывая свое отражение. Реджи совершенно безразлично, в шелках она или в рубище. К тому же он слишком умен, чтобы оценивать женщину исключительно по внешнему виду. Но эта мысль быстро сменилась другой. Если Реджи действительно такой проницательный, то как его угораздило влюбиться в Миранду, эту мелочную и бессердечную женщину, намеревавшуюся отправить его сестер в интернат только потому, что она не желала нести за них ответственность?
Деби взяла щетку и начала машинально расчесывать волосы. В конце концов она отказалась от своего намерения переодеться, а просто сменила льняную блузку на красивый бирюзовый джемпер и, даже не заметив, как он подчеркивает ее высокую грудь, спустилась вниз. Реджи стоял в кухне, с нескрываемым раздражением уставившись на пустой стол.
Деби смущенно взглянула на него. Это был мужчина, которого она любила. Ей хотелось подойти к нему, взять за руку, поделиться тем, что накипело у нее на душе. Она страстно мечтала преодолеть возникшую между ними пропасть, просто и правдиво рассказав, как сожалеет о той боли, что причинила ему. Но больше всего она хотела, чтобы Реджи улыбнулся ей и снова принял в тесный круг близких ему людей. Увы, эта дверь захлопнулась для нее навсегда, и в глубине души Деби считала, что так будет к лучшему, раз уж он решил жениться на Миранде.
— Ты, кажется, говорила, что мы ужинаем в половине девятого, — резко сказал Реджи, прервав ее размышления.
— Да, уже все готово, — ответила Деби и только сейчас поняла, почем он так раздражен. — Ой, я забыла предупредить, что накрыла в маленькой столовой. — От его взгляда она вспыхнула. — Но если ты против, я принесу ужин сюда, — неловко предложила Деби.
Наверное, Реджи проклинает ее за напрасную прогулку от кабинета до кухни, виновато подумала девушка. Не повредит ли ему излишняя нагрузка? Конечно, это пустяки но ей так хотелось заботиться о нем, следить за тем, чтобы он не перегружал себя работой больше отдыхал. Она мечтала, чтобы морщинки на его лбу и в уголках рта разгладились. А ведь многие из них лежат на моей совести упрекнула себя она.
На дубовом столе в маленькой гостиной красовалась ваза со спелой, сочной дыней которую Деби купила утром. Она разрезала ее пополам и наполнила крупной, душистой малиной, посчитав, что это будет подходящей закуской в жаркий июньский вечер.
Реджи удивленно приподнял брови. Видимо, миссис Кросби и сменившие ее приходящие экономки не утруждали себя такими изысками, как обед из трех блюд. Предположения Деби подтвердились, когда она увидела округлившиеся от изумления и радости глаза кузин.
— Дыня… моя любимая! — воскликнула Джин и потянула к себе вазу со свойственной юности непосредственностью.
— Это так полезно для кожи, — назидательно добавила Полли. — Мне просто повезло, что от того, чем нас кормят в школе, у меня лицо не пошло пятнами.
— А некоторые девочки приносят еду с собой, — бесхитростно сказала Джин, и Деби, . — улыбнувшись, пообещала:
— Дайте мне немного осмотреться, и через пару недель мы снова поговорим об этом.
