Назад в одинокую защищенную от подслушивания комнату, здесь никто не может подслушать мистера Харта, но его реакцию нетрудно угадать. Он яростно мажет лицо гримом из кувшинов и бутылочек…
— Запятнать меня… прямо за обеденным столом… наглые подонки… Я на них напущу звериную вонь… Я на них напущу Шептуна… Я сделаю такую мерзость, что они и вообразить не смогут…
Люди умирают, поверьте, очень долго. А до того, как умрут, уже мертвы. Вот так тайный рецепт и попал к нему в руки.
(Le Comte издает едкий холодный смешок)
Мистер Харт серьезно относится к публикации писем в газеты, и у него большая армия сочинителей… старые джентльмены в продуваемых сквозняками клубах, с желтыми бивнями на стенах… длинные полные цифр послания, отстаивающие необходимость восстановления казни через повешение и телесных наказаний… Есть и особые экземпляры, — сама миссис Мэрфи… Когда четырехлетнего мальчика едва не загрызли сторожевые псы, она написала письмо в больницу:
'Он должен скоро умереть… Надеюсь, он умрет…'.
А что тут такого? Любая сторожевая собака, загрызшая ребенка, заслуживает поощрения. За это мы и содержим сторожевых псов, — чтоб защищали нас от детей. Жуткая старая ирландская ведьма; зло, исходящее от ее голоса, висит во влажном сером подвале, выкрашенном свинцовой краской 'Голландский мальчик'… таится в серых шторах меблированных комнат, когда она вызывает дежурного полицейского, чтобы заложить двух парней с верхнего этажа…
Он должен скоро умереть… Самодовольная улыбочка, словно она съела что-то вкусное, и еда соглашается с ней из желудка.
Надеюсь, он умрет… Тайная улыбка холодной серой сладости у нее внутри.
Одри и Фишка на лестнице, автоматические пистолеты с глушителями в руках, они осторожно перешагивают скелеты агентов по борьбе с наркотиками. Миссис Мэрфи вылезла из своей каморки под лестницей посмотреть, как парней будут вытаскивать в наручниках, поджидает с улыбкой.
Одри: — А теперь гомбинку…
(Гомбины — ирландская разновидность полицейских доносчиков, шантажистов).
Увидев их, она болезненно зеленеет, точно испуганный осьминог. Улыбка замерзает и начинает сползать она воздевает стукаческие руки и матерь божья грязные старые серо-рыжие волосенки встают у нее на скальпе.
ЧПОК
Пуля влипает ей в лоб, ссучившаяся душонка вылетает из затылка с ливнем крови и мозгов.
Мистер Харт поднимает на ноги всю полицию, чтобы поймать Одри и Фишку.
Одри и Фишка в аэропорту Атланты… Одри — коротко стриженный выпускник элитарного университета, морской офицер-резервист, неловко обращается с кредитными карточками. Фишка — его жена на последних месяцах беременности, с торчащими зубами, очками, косой, читает 'Секс и политику'.
— Объявляется посадка на рейс 69, выход 18, приглашаем пассажиров первого класса…
— Это нас зовут, милочка…
Другие пассажиры первого класса шагают впереди. Старый Сержант в платье сент-луисской матроны с сыном-школьником, юным Гаем. Кумху, Джимми и Ксолотль — делегаты ООН. Уаб — физик-ядерщик, к запястью прикован чемодан на цепочке. Все садятся в самолет, но, когда Одри и Фишка проходят через арку, звенит металлический детектор… Выскакивают охранники с автоматами. Вопит агент ФБР…
— НЕ СТРЕЛЯТЬ. У НАС ПРИКАЗ ПРЕЗИДЕНТА ВЗЯТЬ ИХ ЖИВЫМИ…
Одри и Фишка в кабине. 38 калибр уставлен на пилотов…
— Гоните эту развалюху на военный аэродром в Сент-Луисе.
— Мне надо доехать до конца взлетной полосы, сэр…
— Не надо. Взлетай прямо здесь поперек.
Самолет взлетает, и черная пыль разносится по аэропорту и улицам. Люди, испражняясь, бьются в конвульсиях… Когда самолет делает круг над аэропортом, Одри левой рукой показывает, как вирус Б-23, всплывший из далеких морей мертвого времени, проносится по миру лесным пожаром.
— Эй! Погляди-ка, тут одни мертвяки!
Крупный правительственный ученый без обиняков предупреждает: 'Вирус Б-23, затерянный ныне в наших перенаселенных городах, вызывает биологические изменения у зараженных, зачастую смертельные, а у тех, кто выжил и стал разносчиком вируса — постоянные и передающиеся по наследству. Ради собственного выживания они будут распространять вирус как можно шире и быстрее, чтобы уничтожить врагов и в буквальном смысле 'дружить'…'.
Казармы недалеко от Сент-Луиса, Миссури, окна заколочены и заросли плющом. Джимми, Кумху, Одри, Уаб, Фишка и юный Гай спят на солдатских койках.
Старый Сержант: 'Ну ладно, герои чумы, подъем. Вы м-е-р-т-в-ы, иными словами — вернулись в армию'.
Парни и боги сонно встают. У Кумху и Ксолотля эрекции.
— Ну, вы, хуястые… — он указывает на Кумху и Ксолотля. — Забирайтесь на койку и доебитесь до черного мутанта. Займитесь Форстером и его бандой головорезов.[16]
Кумху и Ксолотль напуганы.
— Совокупление между нами запрещено древним договором.
— Когда прижмет, приходится забыть о древних договорах. Это война. Поднимайте задницы, ложитесь на койку и доебитесь до оружия.
Сексуальная сцена показана выражением лиц наблюдающих. Одри улыбается, облизывает губы и ярко краснеет. Глаза Уаба вспыхивают, волосы встают дыбом. Джимми-Землеройка скалит длинные желтые зубы, его уши дрожат. По лицу Фишки ползут трупные пятна. Юный Гай в восторге и ужасе. Старый Сержант смотрит бесстрастно — так он мог бы наблюдать за разбирающим М-16 новобранцем.
Старый Сержант (философски): Биологическое деление клеток. Оно может изгадить вселенную отсюда и в вечность… старая игра в войну.
Кумху и Ксолотль сплелись вокруг пульсирующего черного яйца. Яйцо лопается, из него выходит Черный Капитан. Эти существа совершенно черные, даже зубы, огромные глаза черные и блестящие, зрачок мерцает слабым холодным светом, как далекая звезда.
Черная Лихорадка вызывает тяжелейшие аллергические реакции, словно жертву искусала стая пчел- убийц.
Миссис Уордли вплывает в роскошный отель, шесть носильщиков тащат ее багаж. Она в голубой шубе из норки-мутанта и вся усыпана брильянтами. Она высокомерно смотрит на юного портье, а это Одри Карсонс.
— Я — миссис Уордли. У меня, разумеется, забронирован номер.
— Первый раз слышу, — бесстрастно говорит Одри.
Миссис Уордли смотрит на него, ее лицо чернеет от возмущения.
— Что вы сказали?
Ее лицо все чернее и чернее и начинает распухать. Лицо, шея, руки распухают, как воздушные шары, лопается кожа. Крик застывает в горле чавкающим звуком, горячее дерьмо выливается из кипящих кишок. Брильянты рассыпаются по всему холлу.
— Атас! — визжит зубастый английский лорд.
Миссис Уордли валится кучей обосранной норки, дымящаяся, как лопнувшая сосиска. Одри смотрит на нее с холодным неодобрением.
— Нам тут такие не нужны. Выкиньте ее отсюда, от нее воняет.
