внешностью могла скрываться столь глубокая неблагодарность и холодность.
Вскоре они подошли к деревьям, полным спелыми фруктами, Уолдо проворно забрался на одно из них и стал сбрасывать вниз самые ароматные плоды, а девушка в это время наблюдала за ним.
Она отметила удивительные перемены, которые произошли с Уолдо за эти несколько месяцев. Она и раньше находила его прекрасным, но сейчас он казался ей божеством. И хотя она ничего не знала о богах, а знала лишь о демонах, которые вселялись в больных людей, тем не менее думала о Уолдо как о каком-то высшем существе, и теперь ее уже не задевало его безразличие к ней.
Он был нечто большее, чем просто человек, и Надара чувствовала себя виноватой, что так плохо обращалась с ним. Ей необходимо загладить свою вину.
И девушка постаралась быть внимательнее к Уолдо, хотя в ее поведении все еще чувствовалась некоторая отчужденность.
Они уселись на траве и стали есть фрукты, время от времени перекидываясь словами, поскольку трудно двум молодым людям, когда они остаются наедине, долго копить обиды.
— После того, как ты отведешь меня к отцу, куда ты отправишься сам? спросила девушка.
— Я отправлюсь к океану и стану ждать, не появится ли корабль, чтобы отвезти меня на родину, — ответил Уолдо.
— За всю свою жизнь я видела только один корабль, — произнесла Надара, — это было несколько лет тому назад. Мы тогда жили поблизости от океана, и корабль стоял далеко от берега, а к берегу подплыло множество небольших лодок. И когда люди высадились, мой отец с матерью увели меня подальше в лес, там мы оставались до тех пор, пока чужестранцы не возвратились на корабль. Вначале они бродили по побережью, а потом на несколько миль углубились в лес и джунгли. Моя мать сказала, будто они искали меня, и если б нашли, то увезли бы с собой. Я была ужасно напугана.
При упоминании о ее матери, Уолдо вспомнил про маленький сверток, который отец Надары передал ему для нее. Уолдо отстегнул его от пояса, придерживавшего его одеяние из шкуры пантеры.
— Твой отец просил меня передать тебе это, — сказал он, протягивая сверток Надаре.
Девушка взяла его и стала разглядывать, словно никогда прежде не видела.
— Что это? — спросила она.
— Твой отец сказал лишь, что здесь вещи, которые были на твоей матери, когда она умерла, — мягко произнес Уолдо, испытывая жалость к бедной, потерявшей мать девушке.
— Вещи, которые были на моей матери! — с удивлением повторила Надара. Когда моя мать умерла, на ней не было ничего, кроме одежды из мелких шкур очень старой и поношенной — и ее похоронили в ней. Я ничего не понимаю.
Надара не стала открывать сверток, она сидела, вглядываясь в океан, едва различимый сквозь деревья, и размышляла над словами Уолдо.
— Правда ли то, о чем сказала мне старая женщина? — скорее про себя произнесла девушка, — правда ли, что моя мать набросилась на нее и чуть не убила… А вдруг…
Но тут она замолчала, в ее взгляде, устремленном на океан, появился страх и отчаяние, к горлу подступил комок, на глазах выступили слезы Надара увидела то, чего боялась увидеть.
Она перевела взгляд на юношу. Он сидел, опустив голову, и наблюдал за большим жуком, для которого устроил небольшой загон из веточек.
В конце концов Уолдо отпустил его на свободу.
— Иди своей дорогой, бедняжка, — пробормотал он. — Кто как не я знает, что такое попасть в плен и не иметь возможности вернуться домой к своим близким.
С губ девушки сорвался вздох, похожий на всхлипывание. Уолдо поднял голову и увидел несчастные умоляющие глаза Надары. И внезапно им овладело желание заключить ее в объятия, утешить. Он не понимал, почему она несчастна, но ее чувства передались и ему.
Надара подняла руку и указала на деревья. Сердце у нее разрывалось, она понимала, какие муки сулят ей последствия ее поступка, однако сделала это ради него, ради человека, которого любила.
Посмотрев в указанном направлении, Уолдо внезапно вскочил и вскрикнул от радости — меж деревьев, на гладкой сверкающей поверхности океана стояла легкая белая яхта.
— Благодарение Богу! — с жаром воскликнул юноша, опускаясь на колени и простирая вперед руки.
— Домой! Домой! Ты можешь это понять, Надара? Я возвращаюсь домой! Я спасен! Ты понимаешь, что это для меня значит? Домой! Домой!
Говоря это, он смотрел на яхту, а затем повернулся к девушке. Съежившись и закрыв лицо руками, она сидела на земле, ее хрупкое тело вздрагивало.
Уолдо приблизился к ней, опустился на колени и положил руку ней на плечи.
— Надара! — ласково произнес он. — Почему ты плачешь? Что случилось? Но девушка, всхлипывая, лишь покачала головой.
Уолдо помог ей подняться и обнял ее за плечи.
— Скажи мне, Надара, что с тобой? — настаивал он.
Но девушка, будучи не в состоянии что-либо произнести, уткнулась лицом ему в грудь.
Теперь, когда он держал Надару в объятиях и чувствовал рядом ее тело, пламя, месяцами теплящееся в его душе, разгорелось, и пелена спала с глаз.
— Надара, — тихо произнес он, — ты плачешь оттого, что я покидаю этот остров?
Услышав эти слова, Надара вырвалась и глаза ее сверкнули.
— Нет! — воскликнула она. — Я буду рада, когда ты уедешь. Лучше бы ты здесь никогда не появлялся. Я… я ненавижу тебя! — Она повернулась и побежала в сторону долины, позабыв о свертке, который так и остался валяться на земле, где она его уронила.
Бросив мимолетный взгляд на яхту, Уолдо ринулся за ней, но Надара бежала с такой быстротой, что Уолдо нагнал ее лишь на склоне горы, в двух милях от океана.
— Уходи! — закричала девушка. — Возвращайся к своему народу, в свой дом!
Уолдо не ответил.
Это был уже не Уолдо, а Тандар, пещерный человек, который заключил Надару в объятия и крепко прижал к себе.
— Девочка моя! — воскликнул он. — Я люблю тебя! Какой же я был дурак, что понял это только сейчас, в последний момент.
Уолдо не спрашивал, любит ли его Надара, теперь он был Тандар, пещерный человек. Ему и не надо было спрашивать, потому что в следующий момент сильные загорелые руки обвили его шею и губы Надары прижались к его губам.
Прошло, наверное, полчаса прежде чем они снова вспомнили о яхте. Со скалы, где они находились, им был виден океан и берег.
На берегу виднелось несколько лодок, люди, сошедшие с них, направлялись к лесу. Вскоре они обнаружили Уолдо и Надару.
— Мы пойдем к ним вместе, — сказал Тандар.
— Мне страшно, — ответила Надара.
Какое-то время юноша стоял, вглядываясь в изящную яхту. Он представил себе цивилизованный мир, символом которого была эта яхта, представил обходительных мужчин и усмехающихся женщин, а среди них стройную смуглую красавицу, съежившуюся от их оценивающих и враждебных взглядов, и от всего этого Уолдо стало не по себе.
— Пойдем, — сказал он, беря Надару за руку, — укроемся где-нибудь, пока они не обнаружили нас.
В тот момент, когда люди с яхты, которую мистер Джон Алден Смит-Джонс снарядил в Южные моря для поисков своего пропавшего сына, вышли из леса в долину, откуда открывался вид на скалу, пещерный человек и его спутница преодолели ее вершину и скрылись из виду.
Стемнело, когда люди с яхты стали возвращаться на берег. Они не обнаружили никаких признаков человеческого жилья ни в долине, ни вдоль берега, который тщательно исследовали.
Капитан Сесил Берлингейм, отставной морской офицер, руководивший поисками, шел впереди.
Они прочесали лес до самого берега, когда Сесил внезапно наткнулся на сверток, обернутый шкуркой
