Корак бросился к ней с протянутыми руками. Но вдруг
опустился перед нею на колени, нежно прижал ее руку к
губам и благоговейно поцеловал эту руку.
Шум, поднятый Тантором, взбудоражил всех обитателей джунглей. Из листвы вынырнула голова большой обезьяны. Обезьяна с минуту пристально смотрела на них, затем из ее глотки вырвался радостный крик. Она соскочила на землю и, в сопровождении дюжины своих соплеменников, подбежала к людям, крича на первобытном обезьяньем языке:
— Тарзан вернулся! Тарзан, владыка джунглей! Это был Акут. Он прыгал и восторженно кувыркался вокруг них. Обыкновенные люди подумали бы, что он полон самого ужасного гнева, но люди-обезьяны понимали, что это были знаки великого почтения и преданности. Подданные подражали ему. Каждый старался прыгнуть выше всех остальных и издать звук, какого никто не мог бы повторить.
Корак любовно положил руку своему отцу на плечо.
— На свете есть только один Тарзан, — сказал он, — второго быть не может.
Через два дня они выехали из леса. За широкой поляной виднелся дымок, вьющийся над трубой большого дома.
Тарзан, обезьяний царь, вытащил из-под дерева свой европейский костюм и переоделся. Корак отказался идти дальше, пока ему не принесут одежду. Он не хотел, чтобы мать увидела его неодетым. Мериэм осталась с ним, боясь, как бы он не передумал и не убежал опять в джунгли. Тарзану пришлось одному идти домой.
Моя Дорогая встретила его у ворот. Она была печальна — он вернулся один, без Мериэм.
— Где она? — спросила она дрожащим голосом. — Мувири сообщил мне, что она не послушалась тебя и побежала за тобой в джунгли. Ах, Джон, неужели я и ее потеряю? Этого удара я не перенесу.
И леди Грейсток заплакала, опустив голову на грудь того, кто не раз уже утешал ее в ее страдальческой жизни.
Лорд Грейсток поднял ее голову и посмотрел ей в глаза счастливыми веселыми глазами?
— Что случилось, Джон? — вскричала она, увидев его взор. — Ты вернулся с доброй вестью? Не томи меня, расскажи мне все поскорее.
— Я не скажу ни слова, пока ты не приготовишься выслушать самую приятную новость, какую тебе когда-либо приходилось слышать, — сказал он.
— От радости не умирают, — вскричала она. — Ты нашел… ее?
Ей не хотелось возбуждать в своем сердце напрасную мечту…
— Да, Джэн, — сказал он сдавленным от волнения голосом, — я нашел ее, и, кроме того, — его.
— Где он? Где они? — вскричала она.
— В джунглях, неподалеку отсюда. Он не хотел прийти к тебе полуголым, в одной леопардовой шкуре. Он послал меня сюда за одеждой.
Она всплеснула руками и бросилась к дому.
— Подожди! — закричала она. — Я сохранила все его костюмы. Я сейчас принесу тебе их.
Тарзан расхохотался.
— Оставь эти костюмчики в шкафу, — сказал он. — Лишь мой костюм будет ему впору. Он вырос, твой маленький мальчик, Джэн!
И через час Корак вернулся домой к матери, образ которой никогда не погасал в его сыновнем сердце. Глаза ее были полны любви и прощения.
Затем она взглянула на Мериэм, и лицо ее омрачилось.
— Милая моя девочка, — сказала она. — Тебя ждет большое горе. Мистер Бэйнс скончался.
В глазах у Мериэм засветилась печаль. Но это было не та печаль, которую чувствует женщина, когда теряет любимого.
— Мне жаль его, — сказала она просто. — Он хотел причинить мне много зла, но перед смертью искупил свою вину. Я думала одно время, что люблю его. Сначала он мне нравился, потому что я никогда не видала таких людей. Потом я стала уважать его за смелость. Он не побоялся признаться в своем нехорошем отношении ко мне. Он бесстрашно смотрел в глаза смерти. Но я не любила его. Я никого не любила, пока не узнала, что Корак жив.
И она улыбнулась тому, кто до сих пор носил имя Убийцы.
Леди Грейсток взглянула в глаза своему сыну — сыну, который был наследником лорда Грейстока. Но она не думала о различии их общественного положения. Она только хотела узнать, любит ли Джек эту сиротку. Его взгляд рассказал ей все. Она обняла их обоих и поцеловала каждого несколько раз.
— Наконец-то, — воскликнула она, — у меня в самом деле будет дочь!
Ближайшая миссия была далеко, но там они оставались недолго; тотчас же после венчания, они отправились к морю, сели на пароход и поехали в Англию. Эти дни были полны для Мериэм самых необычайных чудес. Ей никогда и не снилось, сколько волшебных изумительных чар таит в себе жизнь культурных людей. Океанский пароход со всем своим комфортом внушал ей благоговение. Сутолока, грохот английских железнодорожных вокзалов ошеломили ее.
По приезде в Лондон, когда Грейстоки пробыли у себя дома около недели, Грейсток-Тарзан неожиданно получил письмо из Парижа от своего старинного друга д'Арно.
В этом письме д'Арно рекомендовал Тарзану своего друга, французского генерала Армана Жако.
Лорд Грейсток много слышал о генерале Жако, и в этом не было ничего удивительного, так как каждый, кто знает историю современной Франции, не может не знать генерала Жако. Подлинное имя генерала — принц де Кадренэ. Но будучи республиканцем, принц навсегда отрекся от этого громкого имени, которое его предки носили со славою в течение многих столетий.
— Принцам не место в республике! — обычно говаривал он.
У генерала были седые усы и горбатый ястребиный нос. Лорд Грейсток принял его у себя в кабинете, и после первых же слов, и гость, и хозяин почувствовали искреннюю симпатию друг к другу.
— Я приехал к вам вот по какому поводу, — объяснил генерал Жако. — Наш дорогой адмирал д'Арно утверждает, что в мире нет другого человека, который знал бы центральную Африку так основательно, как ее знаете вы. Вы спросите: зачем мне понадобилась центральная Африка? Позвольте рассказать вам по порядку. Дело в том, что лет пятнадцать назад я служил в иностранном легионе в Алжире, и там у меня похитили мою единственную малолетнюю дочь. Кто похитил? Вероятно, арабы. Мы приняли все меры, чтобы вернуть ее, но напрасно. Она словно в воду канула. Мы поместили ее фотографию во всех больших газетах всего мира, но не нашлось ни одного человека, который мог бы указать нам ее след… И, вот, неделю тому назад является ко мне в Париже какой-то араб, который именует себя Абдулом Камаком, и заявляет, что он отыскал мою дочь и может указать мне ее местопребывание. Я привел этого араба к адмиралу д'Арно, который в свое время немало путешествовал по Африке. Выслушав араба, адмирал пришел к заключению, что то место, где скрывали мою дочь, находится неподалеку от вашей африканской усадьбы. Адмирал посоветовал мне, не теряя времени, повидаться с вами и спросить у вас, не знали ли вы где-нибудь по соседству маленькой белой девочки?
— А какие у араба доказательства, что та девочка — действительно ваша дочь? — спросил лорд Грейсток.
— Никаких, — ответил Жако. — Вот почему я и решил перед тем, как организовать экспедицию, посоветоваться с вами. У этого субъекта только и есть, что фотография моей погибшей дочери, вырезанная из старой газеты. К этой фотографии приложено описание примет моей девочки и тут же объявлено, какую награду получит тот, кто найдет ее или укажет ее местопребывание. Я боюсь, что араб нашел где-то старую газету, увидал в ней наше объявление, соблазнился обещанной суммой и теперь желает всучить нам первую попавшуюся белую девушку. Очевидно, он строит свои расчеты на том, что по прошествии стольких лет мы будем не в состоянии узнать, наша это дочь или не наша.
— А этот фотографический снимок при вас? — спросил лорд Грейсток.
Генерал вынул из кармана конверт, в котором хранилась пожелтевшая газетная вырезка. Слезы заблестели у него на глазах, когда взор его упал на изображение его маленькой исчезнувшей дочери.
Недолго разглядывал лорд Грейсток фотографию девочки. Странное выражение появилось у него на
