– Вы правы, – сказал он, возвратившись назад. – Все болгани собрались за этими окнами, за исключением тех, кто сторожит вход в тронный зал, и тех, кто, может быть, прячется в соседних комнатах. Сейчас проверим.
Он быстро прошел к противоположной стене и отодвинул тяжелую портьеру.
Там стояло несколько болгани. Они стояли неподвижно, не делая никакой попытки схватить или напасть на него. Старик переходил от одного проема к другому и в каждом обнаруживал таких же молчаливых воинов. Затем он подошел к Тарзану и Лэ.
– Так я и думал – сказал он. – Мы окружены. Если помощь не подоспеет в ближайшее время – мы погибли.
– Но их силы разобщены, – напомнил Тарзан.
– Даже если и так, им легко удастся расправиться с нами, – ответил старик.
– Возможно, вы и правы, – произнес Тарзан. – Но, по крайней мере, мы устроим хорошую потасовку.
– Что это? – вдруг воскликнула Лэ, и, привлеченные тем же шумом, осажденные подняли головы к потолку. Из открытых крышек люков сверху на них глядели сердитые лица нескольких десятков болгани.
– Что они задумали? – воскликнул Тарзан, и как бы в ответ на его вопрос болгани начали сбрасывать вниз горящие свертки пропитанных маслом тряпок, связанные шнуром в пучки.
Моментально тронный зал наполнился удушливым дымом, смешанным со зловонным запахом горящих перьев и волос.
XV. КАРТА, НАРИСОВАННАЯ КРОВЬЮ
После того, как Эстебан и Оваза перепрятали золото, они вернулись к тому месту, где оставили своих пятерых сопровождающих, и, пройдя с ними до реки, разбили лагерь на ночь. Они обсуждали свои планы, решив покинуть основной отряд и дать ему возможность добраться до побережья. Сами же они хотели набрать новых носильщиков, чтобы унести все золото.
– Вместо того, чтобы идти до побережья за носильщиками, – сказал Эстебан, – почему бы не завербовать их в ближайшей деревне?
– Эти люди не дойдут с нами до побережья, – ответил Оваза, – они не носильщики. В лучшем случае они донесут золото лишь до следующей деревни.
– Ну и что? – возразил испанец. – В следующей деревне мы наймем новых носильщиков и пойдем дальше, потом еще раз и так далее.
Оваза покачал головой.
– План, может быть, и хороший, бвана, но мы не можем его выполнить – у нас нечем заплатить за работу.
Эстебан почесал затылок.
– Пожалуй, ты прав, – согласился он, – но это избавило бы нас от ужасного путешествия до побережья и обратно.
Некоторое время они сидели молча, задумавшись.
– Придумал! – воскликнул вдруг испанец. – Даже если бы сейчас у нас были носильщики, мы не смогли бы прямо идти к побережью из-за возможности столкнуться с отрядом Флоры Хакес. Мы должны дать им время покинуть Африку прежде, чем возьмем золото. Двух месяцев хватит вполне. Поэтому, пока суд да дело, давай отнесем один слиток в ближайшую факторию, обменяем его на товары, а когда придет время, вернемся, наймем носильщиков и пойдем от деревни до деревни.
– Бвана говорит слова мудрости, – ответил Оваза. – До ближайшей фактории гораздо ближе, чем до побережья, и поэтому мы не только сбережем время, но и избежим длинных и утомительных переходов.
– Тогда утром вернемся и откопаем один из слитков, но мы должны быть уверены в том, что никто из ваших людей не будет сопровождать нас, потому что никто не должен знать до поры до времени, где спрятано наше золото.
Когда мы окончательно вернемся за ним, конечно, и другие узнают, но так как мы будем тогда постоянно рядом с ними, у них не будет шанса обмануть нас.
На следующее утро Оваза и Эстебан вернулись к спрятанному сокровищу и откопали один из слитков.
Прежде чем покинуть это место, испанец нарисовал на внутренней поверхности шкуры леопарда, которую он носил через плечо, точную карту местонахождения клада, сделав рисунок заостренной палочкой, намоченной в крови небольшого зверька, убитого специально для этой цели. От Овазы он получил туземные названия рек и других ориентиров, а также начертил маршрут движения от побережья к месту захоронения сокровищ. Внизу он записал подробные указания к маршруту. После того, как работа была закончена, Эстебан почувствовал себя намного спокойнее: теперь, даже если с Овазой что-нибудь случится, у него в руках есть надежный ключ, и он всегда сможет отыскать это место.
Когда Джейн Клейтон добралась до побережья, чтобы ехать в Лондон, ее поджидала телеграмма, что жизнь отца вне опасности, болезнь отступила, и дело пошло на поправку. Необходимость в поездке отпала. Отдохнув несколько дней, Джейн отправилась в обратный путь. Когда, наконец, она добралась домой, измученная долгим путешествием, она с огорчением узнала, что Тарзан еще не возвращался из своей опасной экспедиции в Опар. Корак достаточно умело вел хозяйство, ее лишь опечалило известие о том, что Золотой лев сбежал, поскольку она знала, как любит Тарзан этого зверя.
На следующий день после ее возвращения из леса вернулся отряд вазири, сопровождавший Тарзана в экспедиции. Вазири вернулись без него. Страх и беспокойство охватили сердце Джейн. Она внимательно расспросила людей, а когда узнала от них, что с Тарзаном произошел несчастный случай, вызвавший вновь потерю памяти, решительно заявила, что немедленно отправляется на поиски своего мужа, и приказала вазири готовиться к новому походу.
Корак попытался отговорить ее, но безуспешно. Тогда он вызвался сопровождать ее.
