возвещало об уничтожении поселения, успевшего отстроиться на месте уничтоженной ахейцами Трои. И вряд ли уцелевших жителей селения могло утешить то, что города их врагов ахейцев — легендарные Иолк, Фтия, Микены, Пил ос — тоже гибли сейчас один за другим, уничтожаемые ордами дорийцев. Эти северные племена, первоначально обитавшие в предгорьях Олимпа и в Иллирии, несколькими волнами прокатились по Элладе, на пятьсот лет погрузив ее во мрак «темных веков».
Ахейцы, изгнанные голодом и войной из родных мест, тысячами выселялись на Киклады или на малоазийское побережье, а самые активные из них вливались в полчища «народов моря»; повсюду властвовал железный меч, а оказавшиеся вдруг ненужными вещи вроде письменности, науки и искусства были надолго забыты.
Это неправда, что государства гибнут, только подточенные внутренним недугом. Взгляните: вот могущественный Агамемнон в блеске славы возвращается из-под Трои, вот Арнувандас отплывает с побежденного Кипра… Проходит совсем немного времени — и Хаттуса гибнет в огне, а Микены превращаются в руины, по которым бродят дикие звери!
Начиная с XII века до н. э. завеса забвения опустилась над великой империей хеттов и над крито- микенской Грецией. Но если Греции через много веков суждено было возродиться во всем блеске классической Эллады, то от страны Хатти боги отвернулись навсегда. Правда, в Сирии еще спустя полтысячелетия после гибели хеттской державы существовали мелкие государства, хранившие традиции ее культуры — такие как Хама, Алеппо, Мараш, Каркемиш, но их язык и религия были уже не хеттскими, а хурритскими. А потом и эти царства подмяла под себя Ассирия, и с падением Каркемиша, взятого Саргоном II в 717 году до н. э., хеттский народ окончательно ушел в небытие.
Их боги, их легенды, их искусство… Их менталитет
Завоеватели и беспощадное время оставили от памятников хеттской культуры лишь немногие крохи, а то, что уцелело, дало основание С. Ллойду назвать хеттов «народом, лишенным изящества».
Если сравнивать барельефы и скульптуры Хаттусы и Богазкёя с вычурным искусством египтян, с изящными фресками Крита и Феры или с шедеврами классической Эллады, искусство страны Хатти и впрямь может показаться безыскусными набросками ребенка в сравнении с произведениями опытных мастеров. Но есть в этих «набросках» нечто, чего вы не сможете найти ни в тель-амарнских росписях, ни в ассиро-вавилонских барельефах. Это сила в сочетании с простотой и искренность, граничащая с наивностью.
Те же черты отличают все, что писали или делали хетты: от анналов царей до воинской присяги. Нет, хеттский народ вовсе не был лишен чувства прекрасного, напротив: даже такие скучные документы, как судебные протоколы, писцы Хаттусы старались расцветить образными выражениями… Видимо, чтобы не умереть от скуки во время длящихся подолгу судебных заседаний.
Раз уж речь зашла об юриспруденции, хочу заметить еще вот что: хеттские законы любопытны не только с точки зрения истории развития юридической мысли и не только как иллюстрация неуемного стремления хеттов к справедливости. Некоторые из статей дошедшего до нас судебника представляют собой зачатки самого популярного впоследствии жанра — анекдота. Как вам, например, понравится такой закон: «Если собака съела чужое сало, а хозяин сала поймал ее и извлек сало из ее желудка, наказания быть не должно». К сожалению, не уточняется, кому именно наказания быть не должно — то ли хозяину собаки, то ли тому, кто извлек сало из ее желудка. Сама собака, надо полагать, бывала достаточно наказана уже в процессе извлечения украденного сала. О том, куда предполагалось употребить спасенный таким образом продукт, даже не хочется думать… Может, данный анекдот вставили в свод законов по просьбе некоего страдальца-судьи, столкнувшегося с подобным случаем и позаботившегося о создании соответствующего прецедента?
Если же говорить серьезно, то в хеттских законах (самый старый список которых всего лишь на 100 лет моложе законов Хаммурапи)
Зато члены Общества защиты животных (существуй такое общество в те времена) остались бы безмерно довольны хеттским правом: в стране Хатти человек, согрешивший с овцой или со свиньей, приговаривался к смертной казни, но и быку, «прыгнувшему» на человека, грозило то же самое
Пожалуй, большего равенства перед законом «меньших» и «больших» братьев просто невозможно пожелать. И после столь изящного решения проблемы скотоложества кто-то еще называет хеттов «народом, лишенным изящества»!
Кстати, об изяществе… и искусстве. Да, в сравнении с ассирийскими шеду или рядом с быками Вавилона львы, охранявшие хеттские крепости и города, несомненно, проигрывают в изяществе исполнения и в реализме. Львы на Телль-Атханы или Алладжи скорее напоминают детскую игрушку или усатого булгаковского Кота Бегемота, довольного очередной хулиганской проделкой. Но со своей охранной службой эти толстые увальни справлялись ничуть не хуже, чем крылатые человекобыки Дур-Шаррукина или быки Вавилона, во всяком случае, до тех пор, пока «народы моря» не разнесли вдребезги многокрасочный мир хеттов.
Каменные львы Хаттусы сохранились до наших дней, но письменных памятников хеттской культуры уцелело до обидного мало. Так мало, что нет никакой надежды свести с богами страны Хатти столь же близкое знакомство, какое мы свели с божествами Египта или Месопотамии.
У хеттов почиталось великое множество богов и богинь, но собственно хеттских среди них насчитывалось совсем немного. В этом нет ничего странного. В такой многонациональной державе, столичный архив которой содержал документы на восьми языках, и божества должны были быть самых разных национальностей. И что сразу бросается в глаза при взгляде на хеттский пантеон — это то, что почетное место в нем занимают многочисленные властители гроз.
Малая Азия в отличие от Месопотамии всегда была богата бурями и грозами, так что даже тамошние цари иногда с перепугу лишались дара речи от ударов грома — вспомните Мурсилиса II! — поэтому повелителей небесного огня в стране Хатти чтили превыше, чем, скажем, повелителей ручьев или рек (хотя священных источников там тоже было немало).
Итак, запасясь на всякий случай фульгуритом
От имени Бога Грозы, почитавшегося в Хаттусе, до нас дошло только окончание — унас, а имя его супруги неизвестно вообще. Зато известно, что эта любящая пара имела троих детишек; двое из них уродились в папу и сделались Богами Грозы городов Нерика и Циппаланды, а о третьем — Телепину се, речь пойдет чуть ниже.
В дне пути от Хаттусы, в городе Аринне, обитал еще один Бог Грозы, супруг Богини Солнца Вурусему. Вурусему почиталась еще хаттами, а во времена расцвета хеттской империи сделалась ее главным женским божеством, «царицей страны Хатти, царицей Неба и Земли». Супруг ее носил титул царя Небес, господина страны Хатти; это он вместе с Богом Солнца Египта удостоверил договор Хаттусилиса III и Рамсеса II. И все-таки солнечная жена затмевала супруга своим блеском — именно к ней в первую очередь обращались правители в годину бедствий, как поступил Мурсилис II во время эпидемии чумы или Пудухепа — в разгар затеянной ее мужем гражданской войны.
