Одного последнего пункта хватило бы для оправдания перед судом инквизиции даже знаменитой Синей Бороды — Жиля де Реца, но вслед за этим египтянин зачитывал еще тридцать подобных заявлений, начинающихся с «о» и содержащих «не» — и если весы истины показывали его правдивость, с облегчением выкрикивал заключительные слова:
— Я чист, я чист, я чист, я чист!
После еще одного легкого допроса без пристрастия (единственного, на котором судьи выслушивали показания свидетелей о земных делах подсудимого) египтянин целовал порог Чертога Двух Истин, называл порог по имени, называл по имени всех стражей и наконец-то оказывался в вожделенном зале, где мог лицезреть самого великого Осириса.
Но даже там измотанный всеми перенесенными ранее испытаниями покойник должен был сдать еще один экзамен, ответив на пару-другую вопросов бога Тота.
— Кому я должен возвестить о тебе? — напоследок спрашивал бедолагу Тот.
И, видя полное отупение на лице умершего, а также вспомнив, что в процессе мумификации у бедняги извлекли мозги (а то, что от них осталось, начисто иссушили предыдущие экзамены), добрый бог задавал египтянину наводящий вопрос.
— Кто это? — спрашивал он, указывая на владыку, восседающего на троне.
— Это Осирис, — отвечал покойник, сверившись с «Книгой мертвых».
— Воистину же, воистину ему скажут имя твое! — облегченно восклицал Тот и немедля передавал умершего богу Шаи.
Под опекой этого бога египтянин наконец-то мог проследовать на блаженные Поля Камыша…
… чтобы убедиться, что после всех сложнейших испытаний он должен жить в Дуате такой же жизнью, какую вел на земле. Земледельцы продолжали выращивать в царстве Осириса хлеб, пастухи — пасти скот, ремесленники тоже выполняли здесь свою обычную работу
Правда, вместо себя можно было послать трудиться статуэтку-ушебти. Стоило окликнуть ее, как она тут же отзывалась: «Я здесь!» — и выполняла за хозяина всю работу.
Это — да еще то, что в Дуате урожаи были щедрее, а скот тучнее, чем на земле, — несколько скрашивало пребывание в подземном мире, и все-таки люди предпочитали как можно дольше пребывать в царстве Гора, да живет он, да здравствует и да благоденствует!
… А Гор жил, здравствовал и благоденствовал на земле еще очень долго. Он разумно и заботливо управлял Египтом, но потом передал корону своим наследникам — фараонам, а сам занял место в ладье великого Ра.
С тех пор Гор и Сет стали путешествовать вместе в Ладье Вечности, бок о бок сражаясь со змеем Апопом и другими порождениями тьмы, пока внизу правили Смертные преемники и век за веком разворачивался длинный свиток удивительной истории Египта.
Но чтобы люди впоследствии смогли прочесть этот свиток — пусть отрывочно, заполняя многочисленные пробелы догадками, порой равными по своей фантастичности самым причудливым египетским мифам, — понадобилось много времени и усилий. Удивительные стечения обстоятельств способствовали тому, что люди шаг за шагом продвигались вглубь веков, навстречу Началу Времен, и на этом трудном пути сплетались судьбы ученых, художников, военных, кладоискателей и авантюристов.
Время ученых, авантюристов и энтузиастов
— Взгляните, господа! Мумия! Мумия!
Лорнет приставляется к глазам с обычной хладнокровной медлительностью.
— А… как, вы сказали, зовут этого джентльмена?
— Зовут? Его никак не зовут! Мумия! Египетская мумия!
— Так, так. Здешний уроженец?
— Нет! Египетская мумия!
— Ах, вот как. Значит, француз?
— Нет же! Не француз, не римлянин! Родился в Египта!
— В Египта. В первый раз слышу об этой Египте. Какая-то заграничная местность, по-видимому. Мумия… мумия. Как он хладнокровен, как сдержан. А… он умер?
— О, sacre bleu! Три тысячи лет назад!
Доктор свирепо обрушился на него:
— Эй, бросьте ваши штучки! Считаете нас за простофиль, потому что мы иностранцы и проявляем любознательность! Подсовываете нам каких-то подержанных покойников! Гром и молния! Берегитесь, не то… если у вас есть хороший свежий труп, тащите его сюда! Не то, черт побери, мы разобьем вам башку!
«Кротовая куча эта ваша Европа! Только на Востоке, где живет шестьсот миллионов людей, можно создавать великие империи и совершать великие революции!» — с такими словами Наполеон Бонапарт отправился в мае 1798 года на завоевание Египта. Человек, чей талант полководца был вполне под стать его амбициям и гигантскому честолюбию, грезил славой Александра Македонского, мечтая о создании мировой державы.
Но вместе с пехотой и артиллерией Наполеон взял в свой египетский поход сто семьдесят пять ученых: историков, географов, инженеров, востоковедов, чертежников — и равнодушные пирамиды услышали громовой крик полководца, перекрывающий вопли атакующих мамелюков Мурад Бея:
— Пехота — в каре!!! Ослов и ученых — в середину!!!
Знаменитая «битва у пирамид», в которой превосходно обученные, оснащенные современным стрелковым оружием, поддержанные грозной артиллерией солдаты Наполеона столкнулись с вооруженной мечами конницей Мурад Бея, закончилась полной победой французов. Это была не столько битва, сколько бойня: французы потеряли 40 человек, мамелюки — больше 2000.
Наполеон вошел в Каир победителем, однако морская победа англичан при Абукире перечеркнула его победы на суше. 1 августа 1798 года адмирал Нельсон, долго гонявшийся за французским флотом по всему Средиземному морю, наконец настиг его в 20 километрах восточнее Александрии и уничтожил,
