– А куда нам с тобой надо?
Она наклонилась, сняла с него очки и поцеловала в оба его дальнозорких глаза, поочередно в правый и в левый.
– По-моему, это неважно. Можно за десять тысяч километров куда-нибудь, можно на месте остаться.
– Гражданин мира ты мой! – засмеялась Ирина. – Это твое компьютерное мышление говорит.
– Может быть, – не стал спорить Глеб. – Скучное оно для тебя?
– Какое же оно скучное? Вон, карта у тебя какая! Дух захватывает.
Карта Земли, всю последнюю неделю не сходившая с монитора, имела прямое отношение к работе, которая была заказана Глебу крупной поисковой системой. Руководство этой системы располагалось в Нью- Йорке, а кусочки подробной карты делались программистами, разбросанными по всему миру. Глеб писал программу, с помощью которой в эту карту можно было внедрить Россию, то есть, конечно, не саму Россию, а новые, точные ее снимки, сделанные со спутников. До сих пор этому мешали какие-то секретные соображения, а теперь они были наконец-то преодолены – и вот он вписывал в карту Земли российские территории; сегодня была очередь города Ростова Великого.
Самое удивительное, что именно из этого города позвонил сегодня Глебу Колька Иванцов, чтобы поздравить со старым Новым годом. С новым Новым годом он своего друга не поздравил – исчез, как в воду канул. Оказывается, не в воду: в качестве новогоднего сюрприза Колька сообщил, что приедет в Москву через неделю, и то ненадолго, только чтобы поговорить с Галей.
– Я, понимаешь… – смущенно объяснил он. – В общем, у меня тут женщина появилась. И ребенок.
– Какой ребенок? – опешил Глеб. – Ты женщину завел, а у нее ребенок?
– Во-первых, что значит завел? – приобиделся Колька. – Что она, собака? А во-вторых, не у нее ребенок, а у меня. То есть у нее, конечно, тоже. У нас, в общем. У нас родился ребенок.
– А Галя знает? – осторожно поинтересовался Глеб.
– Я ей еще перед Новым годом сказал. И уехал. И она тоже вроде бы уехала. Сначала в командировку куда-то, а потом, видно, Надюшку в Германию повезла. Ну а теперь, наверно, вернулась уже, и надо… Надо все обсудить. Я так понимаю, мне в Ростов придется перебираться. В Ростов Великий.
– Почему? – не понял Глеб.
– А жить где с новым-то семейством? С Галкой однушку разменивать?
Глеб расслышал, с какой старательной грубоватостью Колька говорит об этой женщине и ребенке, и улыбнулся. Его друг никогда ничего не боялся, а теперь вот… Теперь он явно боится показать, что у него на душе. Но и скрывать этого не умеет.
– Ты подожди перебираться, – сказал Глеб. – Может…
– Что – может? – не понял Колька.
– Нет, ничего. Ты к нам хоть зайди, когда приедешь.
– Ладно. – Колька невидимо улыбнулся. – Хорошо мне, Глебыч. Знаешь, как хорошо…
– Знаю.
Конечно, Глеб не знал всех новых и, прямо сказать, неожиданных обстоятельств Колькиной жизни. Но то, как хорошо его другу, он понял сразу. Ему и самому было так же хорошо, от того же ему было хорошо, потому он сразу чувствовал это даже в посторонних людях, а уж тем более в Кольке.
И, конечно, Глеб не стал говорить о всяких других обстоятельствах, которые стали ему известны совсем недавно и были не менее ошеломительны, чем Колькины.
Галинка позвонила Глебу вскоре после Нового года и сообщила, что везет Надьку в Германию, поэтому два дня ее дома не будет.
– И потом меня там тоже не будет, – помолчав, добавила она.
Глебу показалось странным, что Колькина жена зачем-то сообщает ему о своих поездках. О них и Колька имел самое приблизительное представление, а Глеб-то и вовсе был ни при чем.
– Опять в командировку поедешь? – из вежливости поинтересовался он.
– Никуда не поеду. Глебыч, – каким-то совсем уж странным, почти испуганным голосом сказала Галинка, – а твоя… Твоя жена, она как, насовсем твоя?
Чтобы Галя Иванцова задавала такие детские по бестактности и неловкости вопросы, да еще испуганным тоном – этого просто быть не могло!
– Совсем, – сказал Глеб.
– Ты извини, что-то я… – смущенно пробормотала Галинка. – Просто понимаешь… Я пока буду жить в квартире, где она раньше… В общем, я буду жить с Игорем Северским, – выговорила она наконец. – Так уж вышло, Глебыч.
– Как с Северским?! А как же его Катя?.. – Глеб так растерялся от неожиданности этого известия, что даже не успел подумать, кого и о чем спрашивает. – Галя! – тут же закричал он, расслышав в трубке всхлипывающие звуки. – Галя, я просто идиот!
Она поплакала еще пару секунд и, всхлипнув последний раз, сказала:
– Не знаю я. Ничего я не знаю. Катя… Она ведь родила уже, наверное. И он, кажется, к ней поехал. Не знаю даже, куда. И спросить его не могла. Может, вообще ко мне больше не вернется… Я без него жить не могу, Глебыч, – растерянным, совсем уж не своим голосом добавила она.
– Галь, да все хорошо будет. Я же с ним поговорил все-таки, знаешь? Он очень порядочный человек и
