На мельнице были изображены пасторальные сцены – пастушки, ветряные мельницы, домики. Лиза с удовольствием крутила ручку, рассматривая эти потемневшие изображения.
– Книги тоже от прадеда? – спросила она.
– Разные есть. Здесь не очень много, в основном библиотека у родителей. Я сюда перевез только то, что больше всего люблю. Да все равно читать теперь некогда. Склиф ведь мало времени оставляет для жизни, сама видела.
Он зажег маленькую спиртовку, стоящую на письменном столе, и поставил турку на подставку над ней. Комната наполнилась кофейным ароматом. Арсений тем временем резал скальпелем сыр.
Кофе сварился быстро. Арсений накрыл спиртовку колпачком и разлил кофе в две прозрачные фарфоровые чашечки.
– Прошу! – пригласил он Лизу. – Как видишь, просто и приятно.
Они пили обжигающий кофе и смотрели друг на друга, не отводя глаз. Лиза не могла понять, что выражается в его взгляде, но она чувствовала, как тянет его к ней, и сама тянулась к нему, как железная пылинка к магниту.
За окном незаметно стемнело. Арсений зажег напольный светильник в виде белого шара, и комната озарилась таинственным сиянием. Лизе даже показалось, что заиграла музыка, хотя на самом деле было совсем тихо, они слышали только дыхание друг друга.
Арсений поднялся, подошел к Лизе, сидевшей на диване, осторожно взял у нее из рук пустую чашечку и поставил на пол. Потом он опустился перед ней на колени и начал целовать ее руки. Он завернул рукав ее платья, губы его коснулись ее запястья, скользнули по ямочке у локтя. Лиза успела заметить, как изменилось его лицо, когда неудержимая страсть наложила на него свой отпечаток, – и тут же эта страсть подхватила ее саму…
Они оба немного запутались в ее петельках и пуговках, медленно опустился на пол газовый шарф, и Лиза почувствовала, что одежда больше не мешает им. Она приникла к Арсению, ощущая трепет его тела и вздрагивая ответным трепетом. Движения его были легкими, ласковыми и страстными одновременно. Лиза подчинялась каждому его жесту, она необъяснимым образом понимала, чего он хочет каждое мгновение, и тут же выполняла его желание, сама того не сознавая. Она не могла понять, хорошо ли ей самой. Хорошо было отдаваться ему, слышать его счастливый стон…
Она совсем не ощутила боли – вернее, не успела понять, что пронзившее ее ощущение было болью, – и тут же почувствовала, что тела их теперь не просто близки, но едины. Арсений вздрогнул над нею, лицо его исказилось, и Лиза почувствовала, как дрожь прошла по всему его телу.
Ей показалось, что она ненадолго потеряла сознание, а когда очертания комнаты снова прояснились в ее глазах, – она лежала рядом с Арсением на диване, положив голову ему на плечо. На лбу его выступили капельки пота, он осторожно гладил Лизины волосы, сдувал светлые пряди с ее губ и целовал ее уже не страстно, а тихо и нежно.
– Как хорошо было, Лиза, милая моя, – шептал он. – Я не испугал тебя?
Она отрицательно покачала головой и прижалась лицом к его плечу, щекой ощущая тугие сплетения его мышц. Ей было хорошо с ним каждое мгновение – и прежде, и сейчас. Что же могло бы ее испугать?
Арсений осторожно высвободил руку, встал с дивана и подошел к окну.
– О, штору даже забыли задернуть, – сказал он. – Ну ничего, здесь нет никого, дом-то напротив пустой стоит.
Он был так хорош в мягком сиянии, заливающем комнату, – все его стройное тело светилось, точно изнутри. Бедра у него были узкие, плечи неширокие, и Лиза любовалась его поджарой, изящной фигурой. Но она тут же застеснялась собственной наготы и завернулась в тигровый плед, сползший со спинки дивана.
– Погоди, я тебе сейчас халат дам, – сказал Арсений, почувствовав ее смущение, и достал из шкафа мужской домашний халат.
Лиза надела его, забралась с ногами на диван и неотрывно смотрела на Арсения, пока он одевался.
Он снова сел у ее ног на пол и положил голову ей на колени.
– Ты не обиделась, что я так… Так быстро? – спросил он. – Я не мог больше сдерживаться. Ты сидишь рядом, у меня просто во рту пересохло… Кофе сварить еще?
Они выпили еще кофе, потом снова долго целовались, Лиза слышала, что дыхание его становится быстрым, прерывистым. Но Арсений сдержал себя и с трудом отстранился от нее.
– Поздно уже, – сказал он. – Далеко тебе ехать?
– В Крылатское, – ответила Лиза.
Она забыла о времени и не заметила, что уже поздно.
– Мне ведь к восьми завтра, потом дежурю сутки, – извиняющимся тоном сказал Арсений. – Сейчас двенадцать уже, скоро метро закроют… Ты не обижаешься, что я тебя тороплю?
Лизе и в голову не пришло бы на него обижаться. Она согласно кивнула и, подняв с пола одежду, вышла в коридор. Переодеваясь в ванной, она мельком взглянула на себя в зеркало и не узнала своего лица – таким новым и непривычным оно ей показалось.
– Запиши мой телефон, – сказал Арсений, когда они вышли в прихожую. – Меня, правда, все равно дома не застать, но все же. Я тебе позвоню, как только освобожусь на работе, хорошо?
Он потянулся было к выключателю, но остановился, вглядываясь в Лизины глаза, снова наклонился к ней и поцеловал ее.
– Не оторваться от тебя, Лиза… – прошептал он, почти не отнимая своих губ от ее. – Никогда со мной такого не было!
