она вдруг почувствовала себя школьницей, повстречавшей первую любовь.
Мужчина улыбнулся, обнажая белые ровные зубы, протянул руку и провел пальцем по смуглому предплечью Патриции.
Ее бросило в дрожь. Она сознавала, что не должна позволять кому бы то ни было, кроме мужа, таким образом дотрагиваться до себя. Но, ошеломленная потоком наводнивших душу восторженных эмоций, Патриция не могла вымолвить ни слова.
Мужчина решительно взял ее за руку.
– Потанцуем? – спросил он полушепотом и, не дожидаясь ответа, зашагал в центр гостиной, ведя Патрицию за собой.
– Подождите… – пробормотала она, заставляя свой одеревеневший язык кое-как двигаться. Но ее властный партнер на ее просьбу даже не повернул головы.
Когда же незнакомец положил руки ей на талию и привлек к себе, она с ужасом ощутила, что уже не в состоянии прислушиваться к доводам собственного рассудка. Ведь даже в те далекие дни, когда Малькольм еще только ухаживал за ней, он не вызывал в ее сердце ничего подобного.
Патриция почувствовала, как теплая ладонь партнера скользнула вверх по ее спине, покрытой тонкой тканью платья, и испуганно закрутила головой.
– Вы пришли со своим парнем? – спросил он.
– Нет… – ответила Патриция, намереваясь добавить, мол, не с парнем, а с мужем. Но обаятельный красавец не дал ей такой возможности.
Не успела она и глазом моргнуть, как, довольно улыбнувшись, он прильнул к ее губам. Невиданное блаженство, сменившееся паническим страхом и стыдом, на некоторое время сковало ее мозг и все ее тело.
– Я замужем! – произнесла она на выдохе, приходя в себя и подаваясь назад.
– А, Раймонд! – прозвучал совсем рядом резкий голос Малькольма. – Насколько я понимаю, ты уже достаточно близко познакомился с моей женой.
Он стоял за спиной у кузена, чуть правее, поэтому Патриция могла видеть лица их обоих. Лицо мужа – искаженное яростью и ревностью, и лицо Раймонда…
Этот взгляд она запомнила на всю жизнь. Недоумение, возмущение и обжигающее презрение – вот что отражалось в его глазах…
– Говоришь, была готова развестись с моим братом в любой момент? – переспросил Раймонд недобро, возвращая Патрицию в суровую действительность. – Не смей мне лгать, я не настолько доверчив, как Малькольм! Запомни это на будущее, Патриция, – произнес он свирепо.
– Будущее? – переспросила Патриция. – О каком будущем ты ведешь речь? Мой муж мертв. Отныне я не имею к клану Бейнз никакого отношения.
Раймонд прищурил глаза и смерил ее ненавидящим взглядом.
– К сожалению, это не так, – процедил он сквозь зубы.
Патриция не поняла, что конкретно он имеет в виду. Но чувствовала себя настолько уставшей и опустошенной, что посчитала лишним продолжать разговор. Тем более такой разговор, доставлявший ей все больше и больше страданий. Она медленно развернулась, намереваясь уйти.
– Ты не останешься на церемонию захоронения Лилианы?! – возмутился Раймонд, заставляя ее приостановиться.
В его голосе прозвучала безутешная боль, и у Патриции кольнуло в сердце. Так уж вышло, что жена Раймонда, Лилиана, погибла в автомобильной катастрофе вместе с Малькольмом.
– Я бы осталась… – пробормотала Патриция. – Но ведь все здесь считают меня чужой.
– Зачем тогда вообще ты оказалась здесь? – Раймонд едва сдерживался.
Она и не пришла бы, если б накануне аварии Малькольм не позвонил ей и не признался во всех своих грехах.
– Мы с Малькольмом были женаты. Проводить его в последний путь – моя обязанность, – произнесла она тихо и твердо.
Раймонд с удивлением заметил, что по лицу – Патриции, обычно бесстрастному, пробежала тень страдания. Когда они встретились впервые, эта женщина была совсем другой – эмоциональной, живой и очень милой.
Да уж, настолько милой, что позволила поцеловать себя, напрочь забыв о существовании мужа! – напомнил он себе, ожесточенно поджимая губы.
Несмотря на то, что при последующих встречах Патриция любыми путями пыталась избежать бесед с ним и практически на него не смотрела, Раймонд видел, что она, во-первых, думает о нем, а во-вторых, по- прежнему необыкновенно очаровательна и притягательна. Нетрудно было догадаться, почему кузен продолжает с ней жить.
Патриция еще оставалась такой в течение некоторого времени после их знакомства, но потом изменилась, изменилась до неузнаваемости. Ее некогда сияющие, ясные серые глаза померкли, она стала замкнутой и холодной.
Быть может, и ей не чужды стыд и раскаяние? – думал, глядя на нее, Раймонд. Вот и терзается, ведь своим легкомысленным поведением она причинила бедняге Малькольму столько мучений!
Оживала Патриция только тогда, когда смотрела на свою маленькую дочь. В эти моменты ее лицо озарялось каким-то удивительным сиянием и вся она преображалась, словно по мановению волшебной палочки. Ее глаза излучали любовь, и Раймонд, хотя ненавидел и презирал себя за это, завидовал крошке Сьюзен.
