– Когда была жива мама, мы с ней часто ездили к бабушке в гости. Я ждала эти дни, как настоящие праздники. – По ее губам скользнула печальная улыбка. – Бабушка жила в другом конце города на самом берегу Хэмптон-Роде. Когда мы приезжали к ней, она угощала нас всякими вкусными вещами. У нее прирожденный поварской талант! В День благодарения, на Рождество и Пасху ее стол ломился от таких замечательных блюд, каких я не пробовала ни в одном из лучших ресторанов, в которых мне доводилось бывать…
Она помолчала, глядя куда-то в пустоту, и продолжила гораздо более грустным голосом:
– Мама умерла, когда мне было четырнадцать лет. Я думала тогда, что наступил конец света. Бабушка забрала меня к себе. – Ее серые глаза приобрели вдруг какой-то болотный оттенок. – Чего она только ни придумывала, чтобы облегчить мои страдания! Возила меня на всевозможные выставки, на последние сбережения покупала разные безделушки, окружала заботой и вниманием.
Раймонд слушал ее очень внимательно, не перебивая, не задавая вопросов. Воспоминания текли из Патриции нескончаемым потоком. Она рассказывала о мягком характере бабушки, о ее чуткости и тактичности, о, редком умении понимать и прощать, а также о разных событиях из их жизни – забавных и не очень.
– Мне было семнадцать лет, когда у бабушки случился первый сердечный приступ. Ей потребовалась срочная медицинская помощь.
– Ты вышла замуж за Малькольма, потому что нуждалась в деньгах? – спросил Раймонд осторожно. – Для лечения бабушки?
Патриция порывисто вздохнула.
– Все было не так просто…
Раймонд обнял ее и поцеловал в висок.
– Наверное, ты проголодалась. Я попрошу принести тебе что-нибудь поесть.
К еде Патриция так и не притронулась. Она увлеченно продолжала рассказывать Раймонду о своей бабушке, пока голос ее не охрип.
Потом они долго сидели в тишине, глядя на старую немощную женщину…
Умерла она, не приходя в сознание.
Патриция молча и с любовью провела ладонью по ее истощавшему лицу, по седым волосам, зачесанным назад, но не заплакала.
Не было в ее глазах слез и тогда, когда Раймонд позвал врача и принялся оговаривать с ним необходимые в таких ситуациях частности.
Лишь в такси, уткнувшись лицом в его мощную грудь, она безутешно разрыдалась.
– Поплачь, моя милая! Это тебе сейчас просто необходимо. Не держи в себе боль, – ласково пробормотал Раймонд, гладя ее по голове.
И Патриция плакала и плакала. Глубоко запрятанная боль от давней, но такой преждевременной потери матери, а также от мук, причиненных ей изменами и избиениями Малькольма, – в эти страшные минуты в ней всколыхнулось все. Но главным, что разрывала душу на части, была смерть бабушки – единственного беспредельно и самозабвенно любящего ее человека.
Наконец такси остановилось перед ее небольшим белым домом.
– Где наша спальня? – спросил Раймонд, войдя в него.
– Там, – махнула она рукой в сторону одной из дверей.
Мужчина легко поднял бедняжку на руки, пронес в ванную, прилегавшую к маленькой комнате, раздел ее, поставил в ванну, снял одежду сам и присоединился к ней.
Прижавшись к его теплому, сильному телу, Патриция вновь разрыдалась.
– Я осталась совсем одна… – пробормотала она, всхлипывая.
Раймонд немного отстранил ее от себя и с невероятной серьезностью заглянул ей в глаза.
– Ты не одна. Теперь у тебя есть я, мы все. – Он заботливо вымыл ее, тщательно вытер полотенцем и вынес в спальню, как маленького ребенка.
– Ложись в кровать и постарайся расслабиться. А я принесу тебе сок, – ласково скомандовал он и вышел из комнаты.
Патриция послушно забралась в постель. Она все еще вздрагивала от слез и жалобно всхлипывала, но уже не плакала. Ей казалось, на рыдания у нее больше не хватит сил.
Раймонд вернулся довольно скоро с подносом в руках. На нем стояли два бокала, графин с соком и большая тарелка с дольками персика.
– Где ты все это взял? – изумленно спросила Патриция.
– Еще перед вылетом из Эдинбурга я по телефону связался с кое-кем, попросил открыть дом и закупить все необходимые продукты.
Патриция не верила собственным ушам.
Раймонд поставил поднос на тумбочку, сел на край кровати, налил сок в бокалы и протянул один из них Патриции.
– Выпей это, Патриция, и тебе станет чуточку легче.
Прислонившись к спинке кровати, она покорно сделала несколько глотков и после этого действительно почувствовала некоторый прилив сил.
Раймонд придвинулся к ней, поставил тарелку с персиками себе на колени, одной рукой обнял жену, а
