Его слова стали живительным бальзамом для истерзанной души Патриции, в ее глазах светились слезы. Но Раймонд ждал не этого. Ему хотелось услышать ее мнение по поводу того, что он только что сказал. Она безмолвно протянула руки, потому что разговаривать была не в состоянии.
Он кинулся в ее объятия с готовностью и радостью.
Потом они долго лежали молча, просто наслаждаясь близостью друг друга.
– Расскажи мне, что предшествовало той ночи, – осторожно попросил Раймонд.
Он не уточнял, какую ночь имеет в виду, но Патриция все поняла – ночь ее побега из Шотландии.
– Мне кажется, Малькольм нуждался в профессиональной помощи психиатра, – начала она сдавленным голосом. – С самого начала нашей совместной жизни он безо всяких на то оснований стал чрезмерно подозрительным. По прошествии двух месяцев он начал злиться, оттого что я не беременею, принялся водить меня по врачам, обвинять в том, что я втайне от него пью таблетки… В тот период он уже поднимал на меня руку…
– Какой кошмар! – Раймонд обхватил голову ладонями. – А я беспощадно усугубил твои страдания! Угрозами заставил тебя выйти за себя замуж! Я полный кретин, моя милая!
Патриция, утешая, погладила его по спине.
– Не ругай себя, ты ведь ничего не знал. – Она помолчала, потом продолжила: – Мне кажется, что Малькольм начал мне изменять в тот период, когда я только забеременела Сью. Узнав о его похождениях, я перестала с ним спать, боясь подцепить от него какую-нибудь заразу. В первую очередь это отразилось бы на здоровье моего ребенка… Малькольм запил, часто вообще не являлся ночью домой.
Раймонд покачал головой, отказываясь верить собственным ушам.
– В ту ночь, когда я решилась уехать, он вернулся ужасно пьяный… – Ее голос задрожал, но она сумела взять себя в руки. – Начал приставать ко мне, но я не хотела заниматься с ним сексом.
Раймонд мрачно усмехнулся.
– Не удивительно!
Порывисто вздохнув, она чуть отвернули.
– Малькольм бил меня с особой жестокостью, обзывал кошмарными словами…
– Ты хотела приехать ко мне? – спросил Раймонд тихо.
Патриция кивнула.
– О, милая моя! – Он крепко прижал жену к себе и уткнулся в ее блестящие каштановые волосы. – Если бы я только знал о твоей беде, то спас бы тебя, чего бы мне это ни стоило. Ты уже тогда была для меня единственной и самой желанной.
Патриция не понимала, спит она или бодрствует. Слова Раймонда ласкали слух, согревали душу, расплавляли скопившийся в ее сердце лед.
– Я полюбил тебя в тот день, когда мы познакомились, Патриция, – продолжал он. – И с тех пор моя душа была постоянно полна только тобой. Я чувствовал себя преступником, негодяем – ведь мечтал о жене собственного брата, но ничего не мог с собой поделать.
Патриция с недоумением посмотрела ему в глаза.
– Ты полюбил меня?
– Да, милая, да! – горячо ответил Раймонд. – Я пытался убедить себя в том, что просто хочу тебя, но в глубине души всегда знал, что это не так. – В его глазах отразилась мольба. – Я понимаю, что ты не в состоянии ответить сейчас на мои чувства, ведь я причинил тебе слишком много боли: оскорблял тебя, унижал, запугивал угрозами… Обещаю, что ничего подобного больше не повторится. – Он выдержал паузу. – Только не оставляй меня, пожалуйста!..
Патриция тихо рассмеялась.
– Какой ты, оказывается, глупый!
Раймонд с отчаянием сжал пальцы в кулаки.
– Ты считаешь, что не сможешь меня простить? – пробормотал он убитым голосом. – О, милая… Я не представляю, как буду жить без тебя и наших малышей…
Патриция поспешно прижалась к нему.
– Назвав тебя глупым, я имела в виду совсем не то, о чем ты подумал, – попыталась уточнить она. – Разве ты не понял, что я тоже люблю тебя? В противном случае ни за что не под пустила бы к себе после всего, что пережила с Малькольмом.
Раймонд долго рассматривал ее лицо, будто только что увидел его впервые.
– Ты святая, Патриция! Настоящий ангел.
Она удовлетворенно рассмеялась.
– Никакой я не ангел.
Раймонд нежно поцеловал ее в лоб.
– Знаешь, когда погибли Малькольм и Лилиана… – Его голос стих, и Патриция тяжело вздохнула.
– Представляю, как ты страдал, – пробормотала она с искренним сочувствием.
Раймонд покачал головой.
– Я страдал не так сильно, как должен был. И, признаюсь честно, больше убивался по ребенку, нежели по Лилиане. Уже через двадцать четыре часа после происшествия все мои мысли вновь вернулись к тебе. Я
