второй план по сравнению с желанием поскорее начать ходить.
– И потом, я по-прежнему не чувствую ноги выше колен, – жаловался он Баку через несколько дней. – Как мне заниматься на брусьях, если чувствительность еще не восстановилась полностью?
– Вы делаете потрясающие успехи, – ободрил его Бак, помогая ему вылезти из-под штанги и сесть на стул. – Вот увидите, не пройдет и недели, как вы уже будете на брусьях.
– Уже прошло шесть дней. Завтра будет семь.
– Вы почти на брусьях, – бодро повторил Бак.
Саманта позавидовала его уверенности. Хотелось бы ей так же беззаботно развеивать страхи и волнения мужа!
Бак попрощался с ними, обещав прийти завтра утром.
– Ему легко говорить, он ведь не бесполезный обрубок, – проворчал Джо.
Саманта кинула мужу полотенце. Сегодня он работал над мышцами плечевого пояса, его торс блестел от пота.
– Только идиот назовет тебя бесполезным обрубком.
– Да? Тогда почему же моя жена спит отдельно? Ладно, забудь! Подождем, пока я не восстановлюсь. Только не надо меня утешать.
4
Саманта вспыхнула. У них еще не было случая поговорить о несостоявшейся первой брачной ночи. Она решила, что Джо даже рад отсутствию интимной жизни, потому что как женщина она его не интересует.
– Раз все может подождать, почему ты столько времени проводишь у телефона и в кабинете? Да еще иногда и ездишь в банк на заседания совета директоров…
Вчера он заявил, что должен непременно присутствовать на собрании акционеров, чтобы доказать им, что все хорошо. Питер рассказывал ей, что Джо выступил с весьма убедительной речью. Саманта не удивилась.
– Кажется, тебе все равно, что мы с тобой спим порознь?
Краска снова бросилась ей в лицо, и она отвернулась, не желая признаваться ему в своей слабости.
– Джо, мы оба знаем, почему я не сплю с тобой. Дело в том, что наш с тобой брак… не совсем настоящий.
Сильная рука схватила ее за талию. Джо рывком развернул ее к себе.
– А почему он не совсем настоящий? – Он готов был взглядом прожечь ее насквозь. – Ты согласилась родить мне ребенка, стать моей женой. Я поклялся тебе в верности. Что здесь ненастоящего?
– Когда ты делал мне предложение, ты… был очень расстроен. А теперь, когда ты успокоился и у тебя появилось время на раздумья, ты все понял… – Саманта даже попробовала улыбнуться, словно ее жестокие слова не терзали ее самой страшной пыткой. – Мы можем аннулировать наш брак. Никто даже не знает о том, что мы поженились.
– Как это никто? Питер знает. Я знаю. Ты тоже поклялась любить меня и быть со мной в радости и горе. Помнишь?
Он притянул ее еще ближе. От него исходила непреодолимая сила.
– На самом деле ты вовсе не на мне собирался жениться. А теперь ты понял, что натворил, и переживаешь…
– С чего ты взяла?
Что тут ответишь? Можно, конечно, сказать: ты считаешь, что целовать меня – значит лишь выполнять супружеский долг. Но, если она скажет ему так, он поймет, что ее задевает такое его отношение. Конечно, так и есть, но она не хочет, чтобы он догадался. У нее тоже есть гордость.
Не дождавшись ответа, Джо зловеще прищурился.
– Может, это не я передумал, а ты?
Она покачала головой.
– Нет. Мои чувства к тебе неизменны. Ведь я согласилась выйти за тебя замуж!
Джо не сводил с нее внимательного, испытующего взгляда. Чего он ждет?
Саманте стало жарко – она вдруг снова ощутила его близость. Его аромат завораживал ее, заставлял вспоминать Бостон и то, чем они там занимались. Она опустила голову. Если он посмотрит ей в глаза, то сразу догадается, чего она хочет.
– Ты жалеешь меня? – вдруг спросил он.
– Что?!
– Да. Ты и тогда пожалела меня. Ты не хотела за меня замуж, но не смогла отказать несчастному калеке. Ты надеялась, я тебя отпущу, но я этого не сделал.
Саманта отошла на шаг назад и изумленно уставилась на него. Что он такое говорит?! Джо не тот человек, которого можно жалеть. Как же, позволил бы он!
Он продолжал смотреть на нее, и она почувствовала себя виноватой, даже понимая, что вовсе ни в чем таком не виновата.
– Наверное, мои родители, вернувшись, тоже пожалеют меня, если узнают, что моя молодая жена отказалась со мной спать!
– Я не отказывалась спать с тобой! – крикнула она.
– Ах, вот как? Не отказывалась? – Джо ухмыльнулся. – Значит, ты не рассердишься, узнав, что я приказал горничной перенести твои вещи к себе в комнату.
– Джо, но…
– Если ты вышла за меня из жалости, я прошу тебя пожалеть меня еще немного и разделить со мной постель. Я не опасен для твоей добродетели.
– Я тебя не жалею!
– Тогда почему ты не хочешь стать мне настоящей женой?
– С чего ты взял?!
– Зачем завела разговор об аннулировании?
– Я подумала, может быть, ты захочешь…
– Я этого не говорил. Я не хочу ничего аннулировать, – уверенно заявил он. – Семья – это на всю жизнь.
Саманта глубоко вздохнула.
– Пойми, Джо, я не заставляю тебя…
– Хватит! – Он отбросил ее руку в сторону. – Я понял. Ты хочешь уйти от меня. Ты так сказала. И не ври, будто тебя заботят мои чувства. Ты моя жена, потому что я тебя выбрал! И как ты можешь говорить, будто я хочу все переиграть, когда мы даже не начинали жить семейной жизнью! – Джо устало откинулся на спинку кресла. – Ты не хочешь стать матерью моих детей. Ну и ладно. Подумаешь! Уходи. – Он махнул рукой в сторону двери. – Только поторопись. Завтра возвращаются родители. Не желаю, чтобы меня жалели еще и потому, что моя жена сбежала от меня через неделю.
Саманте стало так больно, что у нее потемнело в глазах. Во второй раз Джо устраняет ее из своей жизни. Только сейчас он гонит ее сам, лично. Если она уйдет, то возврата уже не будет.
Очевидно, он действительно серьезно относится к их браку. Как же она может бросить его? Хочет ли она уйти от него? Разумеется, нет.
– Я не хочу уходить от тебя, – прошептала она.
– Значит, сегодня ты будешь спать в моей постели.
Саманта кивнула и повернулась к выходу. Ей снова стало больно. Перед глазами поплыли темные круги. Ей придется делить постель с человеком, которому она противна. Он будет ласкать ее, повинуясь лишь чувству долга, считая их близость неприятной обязанностью. В ином случае она навсегда теряет своего единственного и неповторимого мужчину, которого любит больше жизни.
Решающий момент настал вечером, когда она пришла к нему в спальню. Саманта едва заметила стены, обитые голубыми обоями, и мебель красного дерева в колониальном стиле. Она видела только одного Джо.
Он сидел на краю кровати в одних шелковых черных трусах-боксерах и был просто неотразим – у
