А осенью отец Федотки пожаловался:
— Потаскали суслики зерно. И куда запропастилась наша Совушка-бедовая головушка?
И мать отцу говорит:
— У нас на огороде беда: зайцы всю капусту ободрали. И куда только девалась наша Совушка-буйная головушка?
Федотка слушает отца с матерью — и никакого внимания. Ему-то какое дело до зерна и капусты? Хлеб да щи к нему из печки попадают.
А мать полезла в погреб и сразу же вернулась в слезах:
— Погрызли мыши все наши зимние припасы! Остались мы без всего. Федотке теперь не видать ни хлеба белого, ни щей густых, ни каши пшенной.
— А сыр остался? — шмыгнул носом Федотка. Сыр он так любил, что готов был и без щей остаться.
— Какой там сыр! — вздохнула мать. — Мыши его в первую очередь сгрызли.
Обиделся Федотка на мышей. Ещё бы! Из-за них голодный забрался на печку спать. Лежит, ворочается, сон никак не идёт, так подвело живот. Ворочался-ворочался Федотка и неожиданно вспомнил, как Сова ему сказала: «Погоди, подумай».
— Вот и думай, — вздохнул Федотка. — И где теперь искать эту самую Совушку-умную головушку?
Наутро Федотка собрался в лес. Хотел было рогатку взять, да раздумал. А что если он найдёт Совушку, а она увидит рогатку и ещё дальше улетит?
Долго плутал Федотка по лесу. Первый день с тропинки на тропинку переходил, второй день по полянкам кружил, третий день по чащобам бродил, а нигде Совушки нет и нет. Вот уж и последнее дерево, вот уж и последний куст, вот уж и последняя полянка. Выбрался Федотка на полянку и увидел избушку на заячьей лапке, а около избушки старая старушка стоит. Голова старушки повязана пёстрым платком, на старушке пёстрое платье. Глаза у старушки большие-пребольшие, зелёным огнём горят.
Увидела старушка Федотку и запричитала:
— Ух ты, ух ты! Федотка-рогаточник! Знаю я, зачем ты пришёл! Ух ты, злой мальчишка! Не видать тебе Совы, не видать тебе хлеба, щей и сыру!
— А я, ба-бабушка, без ро-ро-гатки! — прошептал Федотка. — Вот честное слова! Боялся, что Совушка-умная головушка испугается и насовсем из нашего леса улетит.
— Ух ты, говоришь — Совушка-умная гооловушка? — недоверчиво спросила старушка.
— Честное-расчестное слова! — торопливо сказал Федотка.
На этот раз старушка сказала:
— Ладно, зайди, Федотка, в мою избушку. Я тебя щами накормлю, берёзовым соком напою.
Федотка в избушку — три дня не ел, три дня не пил! Старушка усадила его за дубовый стол, достала из печки щи и кашу, а рядом положила самые замечательные, большие и маленькие, расписные и золотые рогатки. Федотка на рогатки и не смотрит, щи к себе тянет. Улыбнулась старушка, накормила Федотку досыта. Потом берёзовым соком напоила, сыру кусок подарила.
Наелся Федотка, напился, глаза слипаются. Старушка его на печку уложила, пёстрым пуховым платком прикрыла и потихоньку сказала:
— Значит, Совушка — умная головушка? Это ты, Федотка правильно говоришь.
Утром просыпается Федотка — на своей печке лежит, пуховым пёстрым платком укрыт. Такого и нет у матери. Присмотрелся Федотка к узорам и ахнул. Точь-в-точь такие узоры на перьях Совушки — умной головушки!
«Да ведь старушка вовсе и не старушка, а Совушка!» — подумал Федотка, и тут же платок исчез.
В это время вошёл со двора отец и спрашивает мать:
— Ты ночью ничего не слышала?
— Слышала, — отвечает мать, — Совушка — умная головушка ухнула под самым окном.
— Вот-вот, — засмеялся отец, — и я слышал, как Совушка кричит, да подумал: не показалось ли? Значит, прилетела на свой заветный дуб наша соседушка. Погуляла, по дому соскучилась.
А Федотка ухмыльнулся: «Если бы не я, не прилетела бы домой Совушка — умная головушка».
Он почему-то совсем забыл о том, из-за кого Совушка улетела. Ну да ладно, раз он накрепко забыл о рогатке.
Шёл Козёл на луг
Проснулся молодой Козёл, есть захотел и отправился на луг по собственной тропинке. По пути ему надо было перейти ручей. Подошёл Козёл к ручью, глядь — ручей речкой стал: бобёр плотину ниже тропинки построил.
Козёл сунулся в воду, а нету броду. Замемекал:
— Как же это так? Бобёр плотину строит, а я, значит, без обеда оставайся?
Подскочил он к плотине и рогами её, рогами.
Плотина развалилась, вода ушла, и Козёл, потряхивая бородой, важно перешёл ручей.
Вернулся Бобёр из леса, покачал головой, подумал: «Здесь Козлу плотина помешала. Ну что ж, построю её выше тропинки».
А Козёл. Как следует подзакусил на лугу, пить захотел, отправился к ручью, думает: «Не как раньше, вдоволь напьюсь».
Пошёл, глядь — воды нет.
Козёл замемекал:
— Как же это так? Бобёр плотину строит, а я, значит, без обеда оставайся?
Подскочил он к плотине и рогами её, рогами.
А потом около собственной тропинки напился и отправился домой. Пришёл, тряхнул бородой, пожаловался гусям и уткам, индюкам и курам:
— Подумайте, что за дрянь эта плотина — с одной стороны не перейдёшь, а с другой — не попьёшь!
Гуси и утки переглянулись, подумали о том, что ниже плотины и правда не поплывёшь, в один голос проскрипели:
— Верно говорит Козёл! Без воды как же нам?
Индюки и куры переглянулись, подумали о том, что выше плотины и правда не перейдёшь, и в один голос пробурчали, прокудахтали:
— Верно говорит Козёл! Без брода как же нам?
Бобёр услышал разговор, понял, что плотину на ручье и строит нечего, и ушёл в дальний лес.
Летом ручей пересох.
Что после этого сказали молодому Козлу гуси и утки, индюки и куры, неизвестно, но борода у Козла почему-то поредела.
Заяц Гришка и капуста
Бегал заяц Гришка по роще, бегал, устал, прибежал к своему дому. Смотрит — что такое? Около крыльца капусты навалено ни пройти, ни перескочить. «Ишь ты! — обозлился заяц Гришка. — Этот Тришка растерял свою капусту и воображает, что я её буду убирать! Как бы не так!» И давай капусту раскатывать — то в овраг, то в болото, то в речку.
Управился, хихикнул: «Вот так-то!» И к дому зайца Тришки — на слезы его посмотреть, когда узнает, что капусты как не бывало!
А заяц Тришка и слова не дал сказать зайцу Гришке, обрадовался:
— А я тебя искал! Урожай у меня нынче богатый, половину капусты тебе удружил. Сбегал бы домой,
