– … Какое сокровище? – оживляется отец. У него внезапно пробуждается интерес к бабушкиному рассказу.
– Рубины, подаренные ему вождем племени бонго-матассалаи. Арчибальд привез их из Африки и закопал где-то здесь, в саду.
– В саду? – переспрашивает отец. Похоже, он в состоянии запомнить только то, что интересует его непосредственно.
– Да, но сад большой, и поэтому Артур хотел попасть к минипутам, чтобы они показали ему, где спрятано сокровище, – заключает бабушка, довольная собственной логикой.
Отец все еще не может связать обрывки мыслей. Сейчас он больше всего напоминает сеттера, в растерянности топчущегося возле кроличьей норы.
– У вас есть лопата? – неожиданно спрашивает он, плотоядно улыбаясь и хлопая глазами.
За окном ночь готовится вступить в свои права. Изрезанное длинными синими полосами небо напоминает шкуру зебры.
Перед крыльцом стоит родительский автомобиль, пучки света от горящих фар желтыми лучами пронизывают сад.
В саду громко пыхтят и охают. В желтоватом свете видна свежевырытая яма. Время от времени из ямы показывается лопата: она выбрасывает на траву кучку черной земли.
Другая лопата, менее проворная и менее нагруженная, взлетает над другой ямой, и тоже выбрасывает на траву свежую землю.
Тяжко вздыхая, бабушка сидит на верхней ступени крыльца и смотрит на изменившийся сад. Сейчас он больше всего напоминает поле битвы. Повсюду зияют ямы и высятся кучи земли, словно в саду поработал гигантский свихнувшийся крот. Впрочем, кроты не имеют привычки реветь. А из одной ямы только что раздался громогласный рев. И высунулась голова.
Голова эта принадлежит отцу Артура, однако узнать его очень трудно, так как лицо у него выпачкано в земле. У него сломалась лопата.
– Как можно что-то отыскать с таким дурацким инструментом? – возмущается он, в ярости отбрасывая переломившийся черенок.
Над краем другой ямы показывается голова его жены, также вся в земле.
– Успокойся, дорогой! Не стоит нервничать! – говорит мать Артура.
Ей прекрасно удается сводить употребление слов к минимуму. А вот поддерживать в порядке свой внешний вид не получается: платье, в котором она приехала, превратилось в мятую грязную тряпку, один рукав оторвался и болтается на ниточке.
– Дай мне твою лопату! – раздраженно говорит отец. Он вырывает из рук жены лопату и вновь ныряет в свою яму. Из ямы летят комья земли.
Бабушка в отчаянии, обитатели ее сада тоже.
Чувствуя себя опустошенной, ничтожной и бесполезной, бабулечка, несмотря на присущую ей энергию, являет собой легкую добычу для страшной болезни, именуемой депрессией, гнусного недуга, подхватив который, человек отказывается бороться с возникшими на его пути трудностями. Наверное, бабушкина депрессия пряталась глубоко под землей, а теперь непрошеные копатели выпустили ее наружу.
– Зачем искать клад, если Артура все равно нет, и он не может им воспользоваться? – спрашивает бабушка упавшим голосом.
Вынырнувший из ямы отец пытается утешить ее.
– Не беспокойтесь, бабулечка. Ну, может, он и потерялся, но только чуть-чуть. Я знаю своего сына, он всегда такой непоседливый. И при этом ужасный гурман, поэтому он непременно вернется к обеду, – добавляет отец своим самым убедительным тоном.
– Но сейчас уже десять, время ужинать, – уточняет бабушка, сверяясь с часами.
Высунувшись из ямы, отец убеждается, что действительно наступает ночь.
– А? Что? Ах, да, вы правы, – соглашается он и с удивлением констатирует: ах, как быстро летит время, когда ищешь клад!
– Но это ничего, он придет и сразу отправится спать, и таким образом мы сэкономим один ужин, точнее, половину ужина.
– Франсуа! – возмущается мать.
– Не волнуйся, это я шучу, – защищается отец. – Разве ты не помнишь пословицу: кто спит, тот обедает?
Его жена продолжает ворчать – просто так, для порядка.
– Кстати, насчет обеда… так как спать я не хочу, то и желудок мой тоже спать не собирается, – говорит отец, намекая на то, что он лично вполне готов что-нибудь съесть.
– У меня остался кусочек именинного пирога Артура, – поддерживает разговор бабушка.
– Превосходно! – радостно восклицает отец. – Раз нас не было на дне его рождения, мы имеем полное право отпраздновать это событие!
– Франсуа! – раздается плаксивый голос матери. В ее словарном запасе это имя занимает особое место: она произносит его часто и всегда с упреком.
ГЛАВА 5
– Я умираю с голоду! – громко заявляет Барахлюш.
