Леон грустно покачал головой и потянулся за очередной сигаретой. Официальной причиной гибели лайнера, на котором летел тем вечером Юбер Форен, было названо небрежное предполетное обслуживание водородного реактора, давно уже выходившего свой ресурс. Виновные, как положено, были наказаны, но Леон хорошо помнил слова Цезаря Карловича Трубникова о людях, имеющих некоторое отношение к французским спецслужбам. Теперь он знал, что это за люди.
Интересно, а сам он, Трубников-Кастольди, знал, какую информацию нес в себе Форен, если ради него угробили целый рейсовый лайнер, набитый ни в чем не повинными людьми? Впрочем, для его убийц не существовало правых и виноватых. Были лишь любопытные, способные расшатать своим любопытством механизм действующей власти, да «случайные прохожие», в данном «случае» – пассажиры того самого лайнера.
Недавно еще сама мысль о спецслужбах, охотящихся на тех, кто волей судьбы прикоснулся к некоему «нежелательному» знанию, могла показаться Макрицкому бредом. Охота на ведьм, средневековье! Но теперь, увы, он знал – да, они пойдут и на это. Лишь бы остаться у кормушки, лишь бы сохранить статус мудрых вождей этого маленького погрязшего во лжи мира.
Постепенно Макрицкий начинал догадываться, что имел в виду Чизвик, говоря о нарушениях Старшими ими же принесенного на Землю Кодекса. И те, тогдашние чинуши, рассевшиеся в своих уютных кабинетах посреди земных столиц, обо всем этом знали. А зная – год за годом выстраивали свою безумную концепцию всеобъемлющей лжи. Концепцию, на которой и держалась сегодняшняя власть, давно уже привыкшая скрывать очевидное и озабоченная в первую очередь тем, чтобы не допустить «утечки» глобального масштаба.
Вот только какую же роль во всем этом бедламе играю я, фигура отнюдь не планетарного масштаба?
Вызов по личному каналу застал Макрицкого в двух кварталах от дома. Остановившись возле стеклянного кубика продуктовой лавки, Леон выбрался из машины, еще раз с недоумением посмотрел на незнакомый ему номер на дисплее и решительно придавил сенсор ответа.
– Это Артюхин беспокоит, – услышал он слегка подзабытый голос офицера ФСБ. – У меня к вам разговор на пол-литра. Сегодня можете?
– М-мм, – Макрицкий машинально посмотрел на хронометр – по совести говоря, пьянка никак не входила в его планы на вечер. – Даже не знаю…
– Давайте, давайте, – в голосе Артюхина послышалась искренняя мольба. – Надо развеяться. А то мне выпить совершенно не с кем.
«Оп-па, – понял Леон. – Что у него там?»
– Ну, о-кей, – согласился он. – Где?
– А я за вами заеду в восемь, – с облегчением затараторил фээсбэшник. – Выходите из дому и идите по бульвару, я вас подхвачу. Годится?
– Вполне.
Леон спрятал коннектер и зашел в лавку. То ли Коля переигрывает с конспирацией, то ли уже и в Москве началось нечто недоброе. С другой стороны, будь так, Коровин не стал бы рисковать, а сразу же, еще с самолета отправил его куда-нибудь отлеживаться – надежных мест у его службы пока хватало. Но раз шеф не ощутил никаких примет опасности, не стоит и дергаться раньше времени.
«Действительно, в Москве они никогда не решатся, – сказал он себе, подходя к своему приземистому «Дону» с упаковкой пива под мышкой. – Это уже не их епархия. Прага – да, там все-таки Евросоюз, а к нам эти субчики не полезут, опасно. Хотя, кто на самом деле знает, какие в нашей игре ставки?.. Мне вот пока не докладывали.»
До назначенного Артюхиным времени было еще почти три часа. Леон полежал в ванне, затем с наслаждением выпил пару пива и подумал, что даже на лунных рейсах он чувствовал бы себя веселее, чем сейчас. Инфантилизм? – спросил он себя. – Увы, нет, просто нелюбовь к подковерным схваткам… Жить, не зная лишнего, все же намного проще.
В без десяти восемь Макрицкий накинул на плечи плащ, проверил пистолет во внутреннем кармане, и захлопнул дверь своей квартиры.
«Если будут убивать, то, наверное, сейчас, – мелькнуло в голове, пока он ждал лифт.
В лифте никого не оказалось. Леон вышел на улицу, прошелся вдоль дома и свернул на бульвар. Часы показывали без пяти – он медленно побрел мимо горящих витрин магазинов и клубов, особо многочисленных в этом квартале, время от времени посматривая на несущиеся в желтый полумрак автомобили. Дойдя до перекрестка, Леон остановился, чтобы закурить. Пряча в карман зажигалку, он услышал шум притормаживающей рядом машины и, почти сразу – немного напряженный голос Артюхина:
– Садитесь, пан майор.
Леон послушно нырнул на переднее сиденье массивного темно-зеленого «Баргузина», и фээсбэшник тотчас же наступил на газ, вливаясь в идущий по бульвару поток.
– Что там у вас случилось, Николай? – как можно нейтральней спросил он, уже успев ощутить присутствие еще кого-то на заднем диване.
Артюхин не ответил – вместо него негромко заговорил тот, другой, скрытый от Макрицкого полутьмой в салоне и высокими подголовниками:
– Здравствуйте, господин Макрицкий.
– Здрасьте, – буркнул Леон, не оборачиваясь.
– Я – офицер 3-го управления администрации, – представился инкогнито.
Леон дернул головой, понимая, о какой именно администрации идет речь.
– Чем именно я занимаюсь, объяснять я вам не буду, – продолжал голос за спиной. – Скажу только, что по роду службы я имею прямые выходы на Федеральную Службу Охраны. Да, могу, кстати, вас успокоить – по Москве вас пока никто не пасет.
– Это вы после Праги? – уточнил Леон. – Ну да, через посольство…
