Понимаете, ядерный заряд, – даже пусть только «грязный», нужен трандарским мятежникам не для того, чтобы устрашить население Раммаха. Нет… в Раммахе о взрыве в соседнем городе узнают только через несколько дней, а то и недель… хм, ну да. А вот в Хуско и Оламо – сразу, потому что Осайя не станет скрывать факт такого взрыва. Как раз наоборот, он тут же примется вопить о несчастье. Именно это им и нужно. Именно это, господин генерал! Они должны убедить правительства соседних стран в чрезвычайной серьезности своих возможностей. Потому что этот блеф даст им время на Раммах. Правительства же примутся заседать и оценивать опасность. Пока они будут тереть языками, Осайю подвесят за яйца, и все: тут же поднимется клир, особенно в Хуско, и не принять его требования светское правительство просто не сможет. Вы готовы к превращению Хуско в клерикальную деспотию? Учтите, в ближайшей политической перспективе это будет означать очень серьезную войну планетарного масштаба, остановить которую вам, быть может, и не удастся. А вы представляет себе, что такое бомбежки ядерных станций? Ваши технологии позволяют очистить от радиации половину планеты?
– Ты сгущаешь, – перебил его Брадден. – Север скорее пойдет по пути полной самоизоляции, чем отправит сюда хоть одну эскадрилью.
– Хорошо, пускай даже так! Но в таком случае вопрос все равно не снимается полностью, он только откладывается на неопределенный срок.
– Во всем этом есть какая-то «дырка», – раздался вдруг голос Огоновского. – Логическая неувязка…
– Что? – обернулся Элг, уже готовый дать отповедь Браддену. – Какая дырка?
Огоновский раздраженно пощелкал пальцами.
– Да мне все время чудится неувязка в их тактике. Ну, смотрите: ладно, господа, пусть со всей планеты соберется несколько тысяч сумасшедших авантюристов, готовых погибнуть за веру на чужой земле. Пусть их вожди смогут купить десантные суда, грузовики и даже вооружение. Но этих сил все равно не хватит для того, чтобы взять Раммах одним ударом, – а стоит им увязнуть, как в дело, вероятно, вмешается наш планетарный комиссар, располагающий немалой мощью: к слову сказать, войска, имеющиеся в его распоряжении на данный момент, даже численно превзойдут мятежников. У него два легиона на орбите: это не тайна… и если тут начнется серьезная резня, комиссар теоретически имеет право вмешаться. Я не знаю, как он поступит – но возможность у него есть. Либо вожди мятежа не понимают очевидного, либо они рассчитывают на что-то еще… на что? И, главное, что никак не идет у меня из головы: на хрена вся эта возня с реактором? Зачем им энергия?
– Это как раз просто!.. Ерунда! – хором заговорили Каннахан с Элгом.
– Что – ерунда? Реактор?
– Реактор нужен для того, чтобы в перспективе выйти на производство оружейного плутония, не думая о ядерных мощностях Хуско, – пояснил Элг, глубокомысленно закатывая глаза. – Или же для того, чтобы запустить какие-то заводы там, в Трандаре. Там ведь много чего осталось! Можно делать отравляющие газы, к примеру, а для всего этого нужно много энергии, и угольной электростанции уже не хватит.
– А что касается планетарного комиссара из Конфедерации, – добавил Каннахан Уэнни, – так они о нем просто не думают. Это вы можете рассуждать о его намерениях или о численности его солдат, а монахам до вашего комиссара дела нет. Скорее всего, присутствие Конфедерации они просто не берут в расчет. Здесь я полностью согласен с Элгом: эти подонки довольно точно просчитали реакцию наших правительств. К сожалению, трусов у нас во власти куда больше, чем людей просто здравомыслящих. А духовенство крепнет с каждым днем.
– Но вы же не трус, – улыбнулся Огоновский.
– Я?.. – Каннахан недоуменно захлопал ресницами.
– Да, вы. Вы не побоялись сотрудничать с нами, хотя опасения у вас были, я знаю. Не говорите мне, что нет… но вы пошли нам навстречу, потому что сразу, с ходу увидели уровень опасности. Так что же, в ваших спецслужбах не найдется достаточно людей, способных взять ситуацию в свои руки?
– Но это будет мятеж!
– Мятеж против мятежников? Вы до сих пор не поняли, к чему я клоню?
Уэнни присел на край стола. Под глазами у него вдруг резко проступили тени усталости. Он провел рукой по призрачно-серому облачку сигаретного дыма, не желающему убираться в окно, усмехнулся чему-то и сказал, глядя в пол:
– Я не уверен, что смогу отдать такой приказ.
– Этого от вас никто и не потребует…
– Ладно, Андрей, давайте сворачиваться, – перебил Огоновского Ланкастер. – Если не произойдет ничего экстраординарного – связь через двое суток. Гасите свет, Каннахан, и пойдемте. Нам еще Элга нужно домой забросить…
Уэнни коротко выдохнул – как показалось Огоновскому, с явным облегчением, – и принялся закрывать окна. Парой минут позже все они загрузились в его просторный круглолобый автомобиль, стоявший на подъездной дорожке.
– Нечасто мне приходится ездить на автомобиле с тепловым мотором, – хмыкнул Ланкастер, усаживаясь слева от водителя. – К тому же у нас, при всей внешней схожести эргономики, руль с другой стороны…
– А, правостороннее движение, – понял Каннахан, запуская движок кнопкой на обшитой кожей панели. – А моторы какие?
– Очень долго объяснять, – махнул рукой Ланкастер. – Турбина, в общем-то, но принцип не тепловой, там все сложнее. Трансмиссия бывает традиционно механическая, а чаще – по гидромотору в каждом колесе.
– М-мм, – понимающе отозвался Уэнни.
Ворота особняка раздвинулись. Каннахан выехал на слабо освещенную улицу, еще раз нажал кнопку на миниатюрном пульте дистанционного управления, проследил, чтобы створки ворот надежно встали на свои места, и дал газ.
Машина Каннахана мчалась по заснувшим уже окраинам большого города, мимо решетчатых заборов, за которыми слабо проступали на фоне густо-синего беззвездного неба черные контуры крыш небольших
