Я справился с одолевавшим меня раздражением и с интересом уставился на своего друга.
– Ты, я вижу, твердо решил втянуть меня в неприятности.
– Нет. – Он выколотил трубку, задумчиво посмотрел куда-то в сторону и усмехнулся:
– Просто мне страшновато говорить с человеком из Серебряного покоя, не имея за спиной свидетеля его слов. Он должен мне кое-что пообещать…
– Серебряный покой?! Тайная канцелярия?
– Хуже. Тайная канцелярия – это еще не Покой. Нет, официально он является высокопоставленным офицером Тайной канцелярии, но на деле все гораздо хуже. Скоро ты разберешься в наших столичных хитросплетениях…
– Энни, неужели тебе не страшно?
– Кто тебе сказал, что мне не страшно? Не страшно только идиотам… но я сам впутался в это дело, и теперь уже обратного хода нет и быть не может.
– Карета господина готова! – гулко провозгласил бас старшего конюха.
– Едем! – Энгард встал и подхватил свою шляпу. – Он ждет нас.
К моему изумлению, кучер остановил карету посреди каких-то трущоб. Нас окружали двухэтажные дома из почерневшего от старости кирпича, узкая улочка полого уходила куда-то вниз, в туманную дымку гнусных испарений и гари дешевого бурого угля. Но Энгард, очевидно, ориентировался здесь прекрасно: он уверенно махнул рукой, и мы зашагали вверх, чтобы вскоре очутиться подле облезлой серой двери чьего-то жилища. Дериц подергал сломанную чугунную лапу, дверь распахнулась, в лицо мне пахнуло жареным луком.
– Ну и говно, – не выдержал я. – Офицер Тайной канцелярии живет в таком свинарнике?
– Тс-с! – перебил меня Энгард. – Где он живет – не наше дело.
Из темноты прихожей выплыла неряшливая костлявая женщина с кухонным ножом в руке. Пристально посмотрев на Энни, она молча посторонилась и кивнула в сторону едва различимой в полумраке лестницы. Взобравшись на второй этаж, мы прошли по мрачному темному коридору (я едва не опрокинул медный таз, подвешенный какой-то скотиной к стене в самом узком месте), и Энгард наконец хмыкнул:
– Прибыли.
За грязной бархатной занавесью обнаружилась приоткрытая дверь. Войдя вслед за Энни в комнату, я едва не ослеп от яркого света из широкого окна, выходившего во двор. По комнате гулял вполне свежий воздух, рвавший дым из здоровенной, отделанной серебром трубки лысоватого господина в зеленом халате, восседавшего в кресле перед камином.
– Ага, – произнес он, с улыбкой глядя на моего друга.
Господин был вполне дороден, добродушен на вид и явно не относился к низшим сословиям королевства Пеллийского. На треугольном столике перед ним располагалась бутыль дорогущего рому, пара стаканов и подставка для трубки. Под креслом я заметил несколько хаотично разбросанных газет.
– Это мой друг, – коротко представил меня Энгард. – Он будет с нами на протяжении всего разговора.
– Я всегда говорил, что ты далеко пойдешь, мой мальчик, – хохотнул дородный господин. – Что ж, твой друг – мой друг. Меня зовут барон Вилларо, но к делу это не относится. Присаживайтесь. Времени у меня очень мало, но нам пока хватит.
– Я весь внимание, барон, – отозвался Энни, садясь на плетеный стул.
– Они ушли на барке торгового дома «Лоррейн и Сульфик», – сказал Вилларо. – Причем отправка дважды откладывалась. Дважды в течение одной ночи… – Он вдруг нахмурился и потянулся к бутылке. – Мы имеем дело с удивительно изворотливыми тварями – их потеряли вечером, а потом, когда стало кое-что ясно, искать концы было уже поздно. Мои люди допросили портовых рабочих, но только утром. Будь я проклят! Когда барк вернется в Пеллию, капитан предъявит безупречные судовые документы, и мы узнаем, что ходил он, к примеру, к лавеллерам в гости… все будет абсолютно законно.
– Вы предлагаете мне заняться делами старика Лоррейна? – поднял бровь Дериц.
– Старый Лоррейн не стоит волосины из твоей задницы, граф. Он фигура декоративная, а делами, как вы, наверное, слышали, заправляет его внук Такео. Ушлая тварь, его уже трижды пытались прищемить, но дело заканчивалось пуком. Он не подпустит к себе таких, как я и мои ребята.
Энгард покачал головой. На его лице отразилось сомнение.
– Я попытаюсь, дорогой барон. Кое-какие связи у меня есть – но вы не боитесь, что они приведут меня в слишком высокие сферы?
Вилларо, казалось, задумался. Повертев в пальцах стакан с ромом, он всунул в рот трубку и прошамкал:
– Можешь считать, что я беру тебя под свою защиту.
– Вы сказали это, барон, – Энгард резко подался вперед, и я вдруг заметил, как дрожат у него руки.
– Да-а… – на губах Вилларо появилась грустная улыбка. – А теперь слушай – именно потому, что я это сказал… Наши друзья из Ханонго – очень странная компания. Я до сих пор не могу понять, что им нужно. Деньги? Нет, не только деньги. Что еще? Если мы это выясним, можешь считать, что Тайная канцелярия отпускает тебе грехи до третьего колена. Думай, мальчик, думай. Я знаю сотню людей, которые отдали бы левую руку за то, чтобы иметь твои сегодняшние перспективы. Проблема в том, – барон издал хрюкающий звук, – что мне не нужны ни их руки, ни их ноги вместе с яйцами. Мне нужны только мозги, а такой товар теперь в изрядном дефиците. Думай!
Энгард вскочил и коротко поклонился. Я последовал его примеру. Мы двинулись к двери, но голос Вилларо, раздавшийся в спину, заставил Энгарда замереть на месте.
– И не пытайся ходить по воде, мальчик, – мягко произнес он. – Святые мне нужны живьем.
