Учит меня в постели. Для демонстрации алфавита использует свои ракушки.
— Ракушки?
— Ну да, серебряные. Носит их на бедрах, как ceinlure. Как будет ceinture на вашем вонючем янковском? А, да, пояс. И они дзинь-дзинь-дзинькают, когда… И у нее на жопе очень странный шрам. Я не ошибся? Тохес? Derriere?[45] Нет, верно, жопа. Так что тебе там потребовалось, Роуг?
— Ты можешь объяснить мне, Ахмет, как организован твой шахер-махер с мета?
— Самым элементарным образом; мы платим джинкам героином, за унцию — фунт.
— Ни себе фига! Шестнадцать к одному?
— Слава Богу, что у нас есть хотя бы, чем пригрозить им при случае, так что наша квота мета всегда гарантирована. Срежут — останутся без дури.
— А какая у вас квота?
— Три-четыре сотни фунтов в месяц.
— Так много?
— Конопля и маки жрут тепло и воду, как сумасшедшие.
— А вы, значит, поставляете им пять-шесть тысяч фунтов наркотиков. Очищенных?
— Нет, сырец. Джинки предпочитают очищать их самостоятельно.
— Все равно, это охрененное количество дури.
— А у них охрененное количество народа. «Жили-были три китайца — Як, Як Цидрак, Як Цидрак Цидрони». Ничуть не сомневаюсь, что значительная часть сырца идет на поддержание духа кули, вкалывающих в шахтах. Судя по сообщениям, там настоящий ад.
— Ахмет, я никогда не видел мета. Нельзя посмотреть у тебя?
— Это что, и есть то самое одолжение?
— Нет.
— Ты же используешь мета, почему же ты никогда его не видел?
— А многие люди, пользующиеся серебром, видели когда-нибудь серебряную руду?
— Как всегда — sans replique.[46] Пошли, Роуг.
В шлюзе мы надели вакуумные скафандры с такой мощной теплоизоляцией, что стали походить на северных медведей, страдающих — судя по скованной, судорожной походке — церебральным параличом. Ахмет постучал по моему плечу и показал на коротковолновую антенну.
— Включился? Роуг, ты меня слышишь?
— Ясно и отчетливо.
— Тогда делай все, как я скажу и Боже упаси что-нибудь трогать, если не хочешь превратиться в сверхновую.
— Спасибо, не надо. Я и так достаточно яркая личность.
По-лунному бесплодное, покрытое рваными скалами плато заставляло еще больше чувствовать себя белым медведем — только перепрыгивающим трещины не со льдины на льдину, а с камня на камень. Через четверть мили таких упражнений Ахмет остановился перед совершенно естественного вида глыбой туфа и буквально оглушил меня, проорав нечто по-турецки, в каковом языке я ни бум-бум. Через некоторое время плита мягко скользнула в сторону, обнаружив люк и ведущие вниз каменные ступеньки. Мы спустились в небольшую камеру и увидели перед собой каменную дверь, охраняемую четырьмя вооруженными белыми медведями.
После новой порции турецкой тарабарщины часовые распахнули дверь, пропустили нас и сразу же ее закрыли.
— Строжайший режим, — сказал Ахмет. — И не потому, что кристаллы мета precieux,[47] главное — они dangereux.[48] Не позволяйте посторонним играть со спичками.
Мы находились в сферической ледяной пещере.
— Кристаллический гелий, — объяснил Ахмет. — Аргон и неон тоже инертные элементы, но он еще инертнее. Единственная, пожалуй, Substanz,[49] которую даже мета не может катализировать. Из него делают контейнеры для хранения и транспортировки, но ты себе не представляешь, насколько трудно поддерживать температуру в два градуса Кельвина.
— Ох, Ахмет, похоже, ты и твоя маорийская шлюшка серьезно изучали литературу по этому вопросу, — укорил его я, осматриваясь. — А это что у тебя за ювелирная лавка? Сложил сюда precieux камни, чтобы кто не спер?
— Это, Роуг ты мой precieus, и есть твои кристаллы мета.
— Чего? Эти пуговки?
— Aber naturlich.[50]
Я шагнул к светящейся груде, пытаясь сообразить, дурит меня этот известный всей Солнечной шутник и плейбой, или нет. Действительно нечто вроде радужных пуговиц — крохотные диски, чуть выпуклые, с каемкой по краю, правда без дырочек. И они искрились, переливались внутренним, словно живым светом.
— Это что, действительно мета? Ты только серьезно, Ахмет, безо всяких шуточек. Мета?
— Oui.[51]
— Очень красивые.
— Oui.
— Но эта бижутерия кажется совершенно безопасной.
— Такие они и есть, когда находятся в нормальном состоянии. Я говорю сейчас абсолютно серьезно. Это — тектиты, экстрагалактические метеориты из самых дальних глубин пространства. Обычные тектиты можно найти даже на Терре — черные стекловидные пуговицы, безвредные, лежат себе и никого не трогают.
— А почему эти — другие?
— Тут-то вся и история. Они — первичные, пришедшие из далекого прошлого. Существует теория, будто очень давно, когда Тритон находился в вулканической стадии, его буквально нашпиговал прилетевший откуда-то поток тектитов. Под воздействием термальных и радиационных нагрузок они трансформировались в мета. Каждая из этих пуговок — котел спрессованной трансформационной энергии.
— Глядя на них, ей Богу поверишь.
— Отсюда и главное свойство мета — они принуждают атомы совершать квантовый скачок на высшие уровни. Затем атомы сваливаются назад, в нормальное состояние, и выделяют при этом лучистую энергию, а далее — новый толчок со стороны мета… И все это — со скоростью света. Де Бройль, наверное, вентилятором в гробу вертится.
— Де Бройль? — спросил я, чувствуя что-то нехорошее. — Это какой еще де Бройль?
— Луи Виктор. Разве мог он ожидать, придумывая в тысяча девятьсот двадцать третьем свои квантовомеханические штучки, к чему это приведет?
— Ахмет Труйдж, Ахмет Труйдж, ты ведь и вправду читал книжки!
— Генезис мета, Роуг, чисто гипотетичен, однако известно, что их находят в древних вулканических породах — примерно так же, как африканские алмазы, добываемые из «алмазных трубок». Там их добывали африканские негры, а здесь — джинки-кули.
— А как же с ними обращаются?
— При помощи инструментов с наконечниками из кристаллического гелия. Представь себе кузнеца, ворочающего кусок добела раскаленного железа, затем переверни ситуацию и ты получишь рабочего, ворочающего эту радужную пуговку.
— Да-а… Ну, Ахмет, спасибо за экскурсию, ты очень хороший гид. Я настолько тебе благодарен, что не стану даже выпрашивать самый малюсенький из твоих тектитов на память.
— Все равно унести невозможно.
— Ага. В скафандрах нет карманов.
— Так это и есть то самое одолжение, весь favour, о котором ты просил?
— Нет. Правду говоря, я прилетел сюда с неким стратегическим планом, но ты подсказал мне план тактический, и он лучше. Вернемся в контору, и я синэргизирую вдохновленную тобой хохму. Придется
