– У меня для тебя новость, солнышко. Хотя сам я терпеть не могу этой гадости, но сообщил Этану о твоем последнем пристрастии, так что свекла тебе обеспечена.
Явно развеселившийся Этан обошел вокруг стола и сел возле Гвен.
– Вареной свеклы сколько угодно.
– Отлично, поскольку я такая голодная, что могла бы проглотить целую лошадь и трех овец в придачу.
– Не многовато ли для человека в интересном положении? – проговорил Этан, наклонившись к Гвен.
Ее бросило в жар, когда он дотронулся рукой до ее плеча. Она быстро отодвинулась, боясь, что будет реагировать на него так каждый раз, как только он дотронется до нее.
– С ужином придется подождать еще пару минут, – объявил Этан, наливая вина себе и Питеру.
– Ничего страшного, – улыбнулась Люси. – Гвен только что рассказывала мне о вас двоих. О ваших страстных отношениях.
Гвен открыла рот, хватая воздух, как рыба, вытащенная из воды. Она услышала тяжелое дыхание и поняла, что это ее собственное.
Она взглянула на Этана, предполагая увидеть, что он сузил глаза и нахмурился. На его месте она бы просто пришла в ярость. Но вместо этого его темные глаза сверкали, а губы улыбались.
– Правда? Надеюсь, она не сообщила тебе, что мы делали с шоколадным соусом? Это было бы слишком, и я полагаю, что об этом лучше никому не рассказывать.
Люси захихикала, как школьница, а у Питера брови поползли вверх. Гвен похолодела.
Ну и вечер, хуже не придумаешь!
Сначала ей пришлось нарядиться и притворяться, что она та самая женщина, какой была на свой день рождения, хотя та женщина была только воображаемой.
Потом приятель Этана расстроил ее, заставив думать, что ее, вероятно, воспринимают как его подругу.
А теперь они сидят за столом, обсуждая причудливые любовные игры, которых не было и в помине.
– Вообще-то я пошутила, – сказала Люси, – но если вы хотите развлечь нас историей с шоколадным соусом, я с удовольствием послушаю. Нам с Питером всегда хотелось попробовать что-то новое в спальне.
– Хватит, хватит, – перебил Питер, замахав руками. – Довольно. Я не собираюсь заводить разговор о сексе за ужином в обществе своей беременной жены и симпатичной молодой женщины.
Гвен захотелось поцеловать его. А потом захотелось вскочить и расцеловать всех официантов, которые вошли через секунду, неся для начала четыре тарелки с зеленым салатом и креветками.
После того как расправленные салфетки были положены на колени, а перед Люси поставили еще и тарелку со свеклой, все приступили к ужину. Гвен даже немного расслабилась, решив, что еда отвлечет их от того разговора, который они вели несколько минут назад.
Но не тут-то было.
– Сожалею, если мы привели вас в смущение, – сказала Люси, нарушив тишину, и, приветливо улыбнувшись Гвен, промокнула губы. – Мы просто пошутили, как это принято у добрых друзей, но нам не следовало шутить на ваш счет. Вы знаете нас не настолько хорошо, чтобы понять, что за этим ничего не стоит.
– Все в порядке, – успокоила ее Гвен. – Я нисколько не обиделась.
Она смутилась, но только от собственной неуверенности, чувствуя себя не в своей тарелке. Делиться друг с другом сексуальным опытом не было принято у тех библиотекарш среднего возраста, с которыми она работала. Они все больше обсуждали, какие книги пользуются сейчас наибольшим спросом.
– Но давайте сменим тему, – предложила Люси.
Да уж, пожалуйста, с отчаянием подумала Гвен.
– Мы пришли сюда сегодня, чтобы познакомиться с вами, а не смущать. Так что расскажите нам немного о себе, Гвен.
О, нет! Только не это!
– Где вы работаете?
О господи! Что делать?
Ей удавалось избегать этой темы в разговоре с Этаном до сих пор, но, похоже, больше не удастся. Люси даже не представляла, о чем спрашивает… или как лихорадочно Гвен пытается найти приемлемый ответ.
– Я… я занимаюсь закупками.
Такая работа ведь существовала. Гвен выпалила это, не успев даже осознать, что открыла рот, и была уверена, что слышала по телевизору о такой профессии. Разумеется, это было в какой-то популярной программе, а не в новостях, но…
– Правда? Как интересно, – проговорила Люси, набрав полную вилку салата.
– А что вы закупаете? – поинтересовался Питер.
Этан, как заметила Гвен, хранил странное молчание. Уголком глаза она видела, что он пристально смотрит на нее.
