их было 11,4 февраля —12,5 февраля — 16… Контратаки стали почти непрерывными. С 1 по 12 февраля их было свыше 200, в том числе 8 февраля — 43, на следующий день — 46…
В населенных пунктах бои шли чуть ли не за каждый дом».
Перед фронтом армии, кроме 359-й пехотной, 78, 544, 545-й народно-гренадерских дивизий, появились части 20-й танковой дивизии и 18-й танко-гренадерской дивизии СС «Хорст Вессель». Генерал Москаленко получил из резерва фронта 95-й стрелковый корпус и 12 февраля взял-таки Бельско-Бялу. Подвижная группа была деблокирована с помощью подтянувшихся с востока соединений 1-й гвардейской армии. Одновременно правофланговый 101-й стрелковый корпус ударом через Забжег прорвался к Висле, форсировал ее, овладел крупным населенным пунктом Струмень и установил локтевую связь с 60-й армией 1-го Украинского фронта.
Два стрелковых корпуса 18-й армии, сражаясь с 320-й народно-гренадерской дивизией и боевой группой 3-й горнострелковой дивизии на ружомберокском направлении, за двенадцать дней февраля продвинулись на запад от 4 до 10 километров, освободив Важец и Липтовски-Градок. Однако восточнее городка Липтовски-Свети-Микулаш внезапно обнаружились глубоко эшелонированные, укрытые снегом позиции, перегородившие узкую долину Вага и занятые частями 320-й немецкой дивизии. Атаковать их можно было только в лоб. «Братья по оружию», не ожидая особого сопротивления, так и поступили. И были неприятно удивлены. Генерал Свобода пишет:
«В начале февраля 1945 года мы натолкнулись на такое упорное сопротивление противника, какого корпус не встречал от самой реки Ондавы. Перед нами были уже не те слабые силы, которые прикрывали отход своих войск, а полнокровные части Вермахта, обороняющиеся на заблаговременно подготовленных рубежах на подступах к Липтовскому Микулашу. Оборона противника опиралась здесь на горные массивы, система артиллерийского, минометного и пулеметного огня была построена с учетом характера местности и сочеталась с системой заграждений. Наблюдательные пункты врага располагались на командных высотах, откуда хорошо просматривались позиции частей нашего корпуса.
3 февраля мы предприняли первую попытку овладеть Липтовским Микулашем, но успеха не имели. 5 февраля попытку повторили — и вновь безуспешно; 12 февраля — то же самое; 13 февраля, после длительной артиллерийской подготовки, в ходе которой по врагу было выпущено 11 333 снаряда и мины, части корпуса снова предприняли наступление, однако безрезультатно… на каждую нашу атаку противник отвечал бешеными контратаками и массированным артиллерийским и минометным огнем».
Святой Микулаш в этот раз был на немецкой стороне, которая добросовестно выполнила свой «урок». Недаром этот дедушка дружит и с ангелом, и с чертом. Хорошо запомнил те дни и начальник артиллерии чехословацкого корпуса Альфред Рессел:
«13 февраля батальоны двинулись на свои исходные позиции в три часа ночи. Настроение было подавленным. Шли в полной темноте, по глубокому снегу. Около девяти часов утра после мощной артиллерийской подготовки чехословацкие и советские части вновь пошли в атаку. И на этот раз, как только пехота поднялась с земли и пошла вперед, противник открыл по ней массированный огонь из артиллерии и минометов, сопровождаемый огнем пехотного оружия. Особенно губительно действовал фланговый огонь фашистских тяжелых пулеметов и большого числа снайперов, расположенных на господствующих южных скатах Липтовских гор. Там же размещались выгодные НП противника с дальним обзором всего поля боя в долине Вага. Неудивительно, что пехотинцам не удалось продвинуться дальше 600 метров от исходного рубежа.
Во время атаки во второй половине дня пехота опять не сумела воспользоваться сильной поддержкой артиллерии. Батальоны почти приросли к месту. Они залегли на голой равнине, где нельзя было укрыться, а замерзшая земля не позволяла окопаться. Вражеская артиллерия без устали била по беспомощным пехотинцам, кое-где охваченные паникой люди пытались спастись бегством. Ни приказы командира бригады, ни высланные вперед офицеры связи командира корпуса не оказались в силах сдвинуть пехоту. Ожесточенный огонь противника и чувство страха приковали пехотинцев к земле. Советский 17-й гвардейский корпус, действовавший на южном фланге фронта, тоже не сумел добиться успеха. У нас было в том бою 600 убитых и раненых. Оценив ситуацию, генерал Свобода распорядился отвести пехоту назад, в исходное положение…
Четыре попытки прорвать вражескую оборону окончились неудачей. Корпус по-прежнему топтался на том месте, где остановился две недели назад. Потери росли. Тяжелые бои, лишения, неудачные попытки прорвать оборону грозили надломить боевой дух бойцов, особенно малоопытных новобранцев, которых в бригадах насчитывалось до 50 процентов. У некоторых бойцов нервы не выдерживали, и они искали избавления в смерти. Все это тревожило командование.
Причин неудач было много. Прежде всего плохое знание противника, у которого были превосходно выбранные оборонительные рубежи, построенные в принудительном порядке местным населением. На обоих флангах находились отличные наблюдательные пункты, где обосновались фанатично преданные Гитлеру и фашизму наблюдатели. Противник хорошо замаскировался, передвижение в его стане было сведено строго до минимума. Наши НП не позволяли вести хорошее наблюдение за противником. Были у нас и многие другие недостатки. Атака с ходу таких позиций не могла привести к успеху. Ничего не дали и повторные атаки. Если бы провести хорошую разведку, она бы показала, что на всестороннюю подготовку наступления не следовало жалеть времени.
Над Жиаром, над Смречанами, в окрестностях Виталишовце царила гнетущая атмосфера гибели».
С разрешения командующего фронтом генерал Гастилович 13 февраля прекратил бесплодные атаки. Во время передышки в составе Чехословацкого корпуса, за счет мобилизации местного населения и солдат бывшей словацкой армии, была сформирована и выдвинута к передовой 4-я пехотная бригада. Однако о противнике и его обороне ничего толком выяснить так и не смогли:
«Корпус никак не мог взять пленного, пусть даже малозначащего, лишь бы он принес какую-нибудь пользу. Каждую ночь на различных участках фронта высылались дозоры, устраивались засады и предпринимались вылазки, но все оказывалось без толку: фашисты в плен не попадались. Напрасно погибали отважные дуклинские и другие разведчики под огнем врага, когда они ночь за ночью шли к окопам противника: «языка» взять не удавалось. Всего с 19 по 28 февраля с этой целью было осуществлено 37 вылазок разведчиков, и лишь одна, последняя, увенчалась успехом. Почти 100 попыток взять пленного было предпринято в феврале. Мы потеряли своих людей, но результатов — никаких… Несмотря на самоотверженные усилия разведчиков, результаты боевой разведки оставались неудовлетворительными. Плохое знание оборонительной системы противника и его боевого порядка оказалось слабым местом корпуса, особенно при выборе целей для подавления фашистской обороны».
Начиная с 3 марта, чехословацкие части и 24-я стрелковая дивизия генерал-майора Ф. А. Прохорова на протяжении девяти суток бились за Липтовски Микулаш и ключевые высоты. И, уплатив дорогую цену, ворвались в город и очистили его от врага, и под воздействием многочисленных «безрассудных контратак» вынуждены были его оставить.
В середине февраля 4-й Украинский фронт был остановлен противником на рубеже Струмень, Живец, Яблонка, Липтовски-Свети-Микулаш и перешел к обороне. Согласно докладу генерала Петрова: «Войска фронта сохранили боевой подъем, но в результате тридцатидневных боев дивизии истощились и уменьшились в личном составе, тем самым сильно снизили свои наступательные способности. В 38 А дивизии имеют состав от 2800 до 3100 человек, не более, в 1 гв. и 18 А — от 3300 до 4000 человек».
Войска правого крыла 2-го Украинского фронта до середины марта вели бои на двух направлениях: Зволен, Банска-Бистрица и на Банска-Штьявницу. За месяц боев их продвижение не превысило 14–20 километров. В период с 17 по 24 февраля немцы танковым ударом сбросили 7-ю гвардейскую армию с плацдарма на правом берегу реки Грон. Вместо победных салютов и благодарностей от Верховного маршал Малиновский и генерал Шумилов в директиве Ставки № 11036 удостоились высочайшего выговора за неудовлетворительную организацию боевых действий:
«
