По мере продвижения к Харькову сопротивление немцев, ощутимо возрастало: противник вводил в сражение поступающие резервы, разрушал коммуникации, упорно дрался за каждый населенный пункт.
На поле боя появился танковый корпус СС.
В его состав вошли самые элитные и самые стойкие «эсэсовские» дивизии, прекрасно вооруженные, укомплектованные отборными, великолепно обученными представителями «нордической расы»: 1-я дивизия «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», 2-я дивизия «Дас Рейх», 3-я дивизия «Мертвая голова»; В 1941 году моторизованные дивизии СС продемонстрировали свои высокие боевые качества в боях под Ростовом, Минском, Смоленском, Москвой и Демянском. О действиях дивизии «Мертвая голова» Манштейн, отмечая, впрочем, недостатки в тактической подготовке офицерского состава, писал: «…в атаке она всегда демонстрировала стремительный рывок, а в обороне стояла как вкопанная. И была, вероятно, одной из самых лучших дивизий СС, которые мне доводилось видеть». Эсэсовцы не покидали позиций без приказа и в плен не сдавались, собственно говоря, мы их в плен и не брали.
В 1942 году эти дивизии были выведены на Запад и трансформированы в панцергренадерские, по сути дела, в танковые. Полный штат каждой дивизии — 21 тысяча человек. В их состав вошли два мотопехотных (панцергренадерских) полка, танковый полк — около 150 боевых машин, в том числе тяжелая танковая рота, имевшая на вооружении 9 «тигров» и 10 танков Pz. III, дивизион штурмовых орудий StuG III — 31 машина, полностью моторизованный артполк, самоходный противотанковый дивизион — 30 САУ «Мардер» и дивизион зенитной артиллерии, дивизион 150-мм реактивных минометов, саперный, разведывательный батальоны, батальон связи. 1-й батальон каждого мотопехотного полка был полностью «бронированным» — оснащенным полугусеничными бронетранспортерами SdKfz 251. Одними из первых войска СС получили новые пулеметы MG 42 с сумасшедшей скорострельностью, лучшие пулеметы Второй мировой войны, которые и сегодня продолжают службу во многих армиях. Наличие большого парка автомобилей и тягачей делало весьма эффективной работу тыловых и ремонтных служб. Объединенные под командованием обергруппенфюрера Пауля Хауссера в 1-й танковый корпус СС, добротно экипированные для действий в зимних условиях, они представляли собой внушительную боевую силу. Гитлер, неизменно уповавший на величие германского духа, сокрушающего все преграды, не сомневался, что, если понадобится, сплошь «арийский» корпус от Харькова пройдет до Сталинграда, как раскаленный нож сквозь масло.
Первыми в конце января 1943 года в район Харькова начали прибывать подразделения дивизии «Дас Рейх». Прямо с вокзала они отправлялись на передовую. Следом в Чугуеве высаживался «Лейбштандарт», выросший из отряда охраны фюрера в самую элитную дивизию СС. Ее бессменный с момента создания командир, обергруппенфюрер Йозеф Дитрих, на заре нацистской партии был телохранителем и личным другом Адольфа Гитлера. При недостатке образования и военной подготовки он «обладал врожденной смекалкой баварского крестьянина и глубоким здравым смыслом» и возглавлял «Лейбштандарт» во всех кампаниях Вермахта, начиная с захвата Саара в 1935 году.
По мере «поступления» подразделения СС занимали позиции на западном берегу Донца от Волчанска до Лимана, их передовые отряды участвовали в отдельных стычках со 2 февраля. Всего в двух прибывших дивизиях насчитывалось 223 готовых в бою танка, в том числе 18 командирских и 22 легких Pz. II.
5 февраля 3-я танковая армия, словно в стену, уткнулась в протянувшийся почти на 100 километров рубеж обороны дивизии СС «Адольф Гитлер». Немцы разрушили мосты, заминировали лед, на господствующих высотах оборудовали долговременные огневые точки. Город Чугуев был превращен в сильный, насыщенный противотанковыми средствами и 88-мм зенитными орудиями, опорный пункт. Четыре дня танкисты генерала Рыбалко безуспешно пытались форсировать реку. Одновременно они вели бои с прорывавшимися от Купянска остатками 298-й пехотной дивизии. К тому же усиленный танками полк «Дойчланд» дивизии «Дас Рейх» внезапно контратаковал из района Белый Колодезь в стык 69-й и 3-й гвардейской армий, нанеся потери 180-й стрелковой и 48-й гвардейской дивизиям. Это был ожидаемый Манштейном контрудар на Изюм, призванный облегчить положение, но силенок недостало, а «недочеловеки», вопреки ожиданиям фюрера, не разбежались, а встретили парней из СС жестко.
Курт Майер, командир немецкого разведывательного батальона, о событиях тех дней, правда происходивших неделей позже, вспоминал: «В сражении уже нет ничего человеческого. Оно ведется жестоко и безумными методами. Советские войска совершают чудовищные акты варварства в отношении пленных товарищей, собранных на авиаполе Рогани. У десяти человек выколоты глаза, а у одного из них отрезаны половые органы. С небольшими исключениями все они сильно обожжены. Десять человек почти обуглены». «Камрадов», так в дивизиях СС называли друг друга все, от верхнего командира до последнего рядового, наши бойцы особенно не любили. Вообще, с немецкими пленными не церемонились, в лучшем случае действовали по схеме «допросили — расстреляли».
«Я шлю привет из освобожденного города Красноармейское, — писал примерно в это же время домой советский лейтенант, — где осталось уничтожить последние разрозненные группы фашистов. Рядовой Бутузов сегодня поймал трех фашистов, которые заползли на наш командный пункт. Их доставили в штаб и расстреляли… Вечером расстреляли группу из одиннадцати фашистских солдат, значит — всего за сегодня мы уничтожили пятнадцать немецких солдат, в том числе одного офицера».
Генералу Рыбалко пришлось ввести в дело танковые соединения: 12-й корпус генерал-майора Зиньковича при поддержке частей 62-й стрелковой дивизии приступил к штурму Чугуева, 15-й корпус генерал-майора Копцова во взаимодействии со 160-й стрелковой дивизией вел бои за Печенеги.
Прорыв армии Москаленко со стороны Белгорода и ее обходное движение на юго-запад создали реальную угрозу окружения немецкой группировки. Поэтому 9 февраля части дивизии «Дас Рейх» прекратили атаки и отступили на западный берег; армия генерала Казакова заняла Волчанск. На следующий день немецкое командование начало отвод танкового корпуса СС с рубежа Северского Донца к Харькову. 3 -я танковая армия освободила Чугуев и Печенеги. 6-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-майора С.В. Соколова с 201-й танковой бригадой (в строю 37 танков), обходя Харьков с юга, выдвигался в район Мерефы.
За первые восемь дней операции войска Воронежского фронта продвинулись на 80–120 километров.
В полдень 10 февраля генерал Рыбалко разослал войскам частные приказы, содержащие план штурма Харькова. Первоначальный замысел предусматривал передачу генералу Соколову 12-го танкового корпуса для атаки к западу от города, но к вечеру командарм передумал и перенацелил танковый корпус непосредственно на Харьков.
Немцы оборонялись активно и беспрерывно контратаковали. 12 февраля ударом мобильной танково- мотоциклетной группы от Мерефы, где разместился штаб Хауссера, 6-й кавалерийский корпус был отрезан от своих коммуникаций и, понеся потери, отступил к Мелиховке, его снабжение производилось при помощи самолетов У-2. На следующий день боевая группа штурмбаннфюрера Пайпера пробила 25-километровый коридор от Змиева к Лиману и обеспечила выход из окружения остатков дивизии Постеля. «Внешний вид 320-й пехотной, — вспоминает генерал Раус, — ничуть не напоминал германскую войсковую часть: странная смесь вооружения, техники, машин, носилок, маленьких и больших лохматых лошадей, быки и коровы. Все это сопровождали солдаты в такой странной зимней одежде, что больше всего они напоминали клоунов из бродячего цирка. Однако то, что генерал Постель привел в Харьков, было закаленным боевым соединением, имевшим великолепный боевой дух. Иначе дивизии не удалось бы с боями пройти по вражеской территории и вернуться к своим. Командование сочло ее серьезным пополнением армейской группы». В результате этого удара оказалась в окружении советская 111-я стрелковая дивизия.
На протяжении четырех дней части 40-й, 69-й и 3-й танковой армий с переменным успехом вели бои на подступах к городу, занимая исходные позиции для решающего штурма. Уж очень силен оказался соблазн стать освободителями Харькова.
«Очевидным просчетом, — пишет генерал М.И. Казаков, — являлось и то, что усилия трех армий, составлявших ударную группировку, направлялись к одному объекту — городу Харькову… Харьков, словно магнит, притягивал к себе наступающие войска. Конечно, заранее трудно было предугадать, что 40-я и 3-я танковая армии вместо глубокого обхода Харькова поведут наступление главными силами прямо на город. Но исключать такую возможность, конечно, не следовало. И уж во всяком случае нельзя было полагаться на самотек и самодеятельность командармов. Штабу фронта надлежало осуществлять более жесткий контроль за безусловным соблюдением разгранлиний между армиями и добросовестным выполнением каждой из них всего объема своей задачи. Глубокие, охватывающие удары войск 40-й армии на Богодухов, а 3-й танковой
