окружает корпус СС, а совсем наоборот — Хауссер создает реальные «клещи», охватывающие соединения двух гвардейских армий.
Справа, за Псёлом, дивизия «Мертвая голова» рассекла оборону 33-го гвардейского стрелкового корпуса в излучине, вклинилась в тыловую армейскую полосу на 5 километров и уже пыталась форсировать реку в обратном направлении — через мост в Полежаеве во фланг 18-му танковому корпусу. Противник медленно, но уверенно расширял плацдарм. 52-я гвардейская дивизия практически прекратила свое существование, боевые порядки дивизии Ляхова были рассечены на отдельные части. Лишь ценой больших усилий, выведя всю ствольную и реактивную артиллерию на прямую наводку, удалось остановить немецкие танки. Вечером, опасаясь нового прорыва, командующий фронтом приказал перебросить в район севернее Полежаева 24-ю танковую и 10-механизированную гвардейские бригады из состава Зимовнического корпуса, лишив тем самым генерала Ротмистрова последних резервов.
Слева дивизия «Дас Рейх» ударила в стык 2-го и 2-го гвардейского танковых корпусов. Полк СС «Дойчланд» вклинился на 3 километра и поставил под угрозу правое крыло Тацинского корпуса. Немцы, оттеснив 169-ю танковую бригаду (в ней осталось 11 танков, сведенных в один батальон), заняли Сторожевое и Виноградовку, нацелились на Правороть. Около 17 часов из корпуса доложили в штаб армии:
В центре, на направлении главного удара, соединения 5-й гвардейской танковой армии были вынуждены перейти к обороне, а боевые группы дивизии «Лейбштандарт» контратаками стали теснить советские части обратно к совхозу «Октябрьский». Более того, эсэсовцы на какое-то время вновь заняли и его, и высоту 252.2!
«Одно за другим, — пишет Ротмистров, — начали поступать донесения командиров корпусов о мощных контратаках свежих (?) танковых частей врага. В условиях, когда гитлеровцы добились явного превосходства в танках, наступать было нецелесообразно. Оценив обстановку, я с разрешения представителя Ставки A.M. Василевского приказал всем корпусам закрепиться на достигнутых рубежах». Это примерно 1,5–2 километра от рубежа, с которого армия двинулась утром в атаку.
На этом закончилось «величайшее в истории Отечественной войны танковое сражение».
В нем за один день армия Ротмистрова потеряла 3560 солдат и офицеров, в том числе убитыми и пропавшими без вести 1505 человек. Особенно сильно пострадал 29-й танковый корпус — 1991 человек, 153 танка и 17 САУ. Корпус генерала Бахарова потерял 84 танка, 2-й танковый корпус — 22. В целом 5-я гвардейская танковая армия потеряла за один день 340 танков (сгорело 194) и 17 самоходных установок, из них 185 машин записала на свой счет дивизия «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», 61 — «Мертвая голова». 5 -я гвардейская армия Жадова, по неполным данным, потеряла убитыми и ранеными 3456 человек.
Наибольшего успеха 12 июля добился неистребимый Катуков, хотя от него как раз особых достижений не ждали. Между прочим, после шести дней непрерывных боев у Михаила Ефимовича числилось в строю 262 танка.
В соответствии с программой-максимум, изложенной в директиве командующего фронтом, 1-я танковая армия должна была частью сил не допустить прорыва противника в северном направлении, правофланговыми соединениями нанести удар в юго-восточном направлении, овладеть Яков-лево, Покровкой и совместно с 6-й гвардейской и 5-й танковой армиями окружить зарвавшегося врага. Как вспоминает Катуков, на словах Ватутин попросил «сковать немецкие войска, лишить их возможности свободно маневрировать резервами», а если при этом еще «продвинетесь на километр-другой — и хорошо».
В ночь на 12 июля 5-й гвардейский танковый корпус (30 танков) сосредоточился в районе 2-й Новоселовки. 10-й танковый корпус (126 танков) занял исходное положение на западной окраине^ Новенького с задачей наступать в направлении Березовка — Сырцево. С танкистами по плану переходили в наступление 219-я и 184-я стрелковые дивизии, изъятые у генерала Москаленко и переданные генералу Чистякову. Правда, ввиду сложностей переподчинения и регулярной потери связи, никто в штабе 6-й гвардейской армии не знал, где эти дивизии находятся; их старательно искали разосланные в разные стороны офицеры. Дивизии нашлись и получили боевые приказы, когда уже развиднелось, и на исходные рубежи, вышли к обеду. Развертывание обеспечивали части 6-го танкового корпуса. 3-й механизированный и 31-й танковый корпуса совместно с 204-й (позаимствована в 38-й армии) полковника А.И. Бакасова и 309-й (из состава 40-й армии) полковника Д.Ф. Дремова стрелковыми дивизиями оставались на своих рубежах с задачей не допустить прорыва противника на север, а в случае наметившегося успеха — нарастить удар. В их использовании тоже имелись свои проблемы: и Катуков, и Чистяков считали эти дивизии «своими», слали им категорические приказы и требовали докладов. Мудрые полковники рапортовали обоим командармам об исполнении, но резких движений не делали, ожидая внятных указаний.
Два танковых корпуса пошли в атаку около 10 часов. Сталинградский силами 1-й и 22-й гвардейских бригад сломил сопротивление пехотного батальона 332-й дивизии, овладел после полудня хутором Чапаев, вышел к Раково и на подступах к деревне был остановлен сильным артиллерийским огнем и ударами авиации противника. Потери корпуса составили 15 танков, причем почти половина из них была подбита самолетами. К этому времени подоспели основные силы 184-й стрелковой дивизии и вместе с танкистами вновь атаковали Раково.
Части 71-й гвардейской стрелковой дивизии полковника И.П. Сивакова, находившейся в оперативном подчинении командарма-40, продвинулись на 2–3 километра южнее реки Пена, заняли Михайловку, атаковали Завидовку и Красный Починок.
После 15 часов 10-й танковый корпус сбил части 3-й танковой дивизии, имевшей в строю 23 танка, и завязал бой за Березовку, 186-я танковая бригада полковника А.В. Овсянникова прорвалась к западным окраинам Верхопенья. Следом с марша перешла в наступление 219-я стрелковая дивизия. Вспомогательный удар из района Круглик — Калиновка по левому флангу дивизии «Великая Германия» и ее стыку с 11-й танковой дивизией нанесли 204-я стрелковая дивизия и танковая группа 3-го мехкорпуса (60 танков).
Фон Кнобельсдорф был занят перегруппировкой, концентрируя силы на северном направлении для продолжения наступления вдоль Обояньского шоссе, а удары в слабо прикрытый левый бок заставляли нервничать и отвлекали силы на прикрытие собственных коммуникаций. Генерал Вестхофен вынужден был развернуть 3-ю танковую дивизию фронтом на запад. Наконец, в 16.00 командир 48-го танкового корпуса вынужден был отказаться от наступления, приняв решение «навести порядок в тылу, прежде чем продвигаться на север». Мотодивизия «Великая Германия», имевшая 103 танка (в том числе 8 «тигров» и 25 «пантер») и 26 штурмовых орудий, получила приказ повернуть свою танковую бригаду в юго-западном направлении, генерал Микль — перейти к обороне. Немцы, повернувшись лицом к противнику, начали действовать по четко отработанной схеме: огонь тяжелой артиллерии, вызов авиации, танковые контратаки.
По итогам дня Катуков никого не разгромил (почти везде продвижение советских войск составило 1–2 километра, а 71-я гвардейская дивизия ввиду полного израсходования боезапаса была отброшена немцами в исходное положение), но программу-минимум выполнил: и прорыва своей обороны не допустил, и потери понес «допустимые» — 1720 человек убитыми и ранеными. Более того, непрерывные фланговые атаки заставили противника вернуть на обояньское направление часть артиллерии и других средств, которые уже направлялись на Прохоровку, сорвали задуманную Готом перегруппировку дивизии «Великая
