выбрасывались и высаживались, не имея никаких задач и указаний о характере действий. Пункты выброски командованию десантных бригад стали известны лишь от командиров летных частей. Со стороны штаба фронта никакого руководства бригадами не было, и лишь спустя 5 часов после выброски в 204-ю бригаду прибыл представитель фронта с весьма общим распоряжением о занятии новых пунктов, но опять-таки без упоминания о характере действий бригад.
При использовании бригад не учитывалась степень их состояния и готовности. Так, 204-я бригада, имевшая 42;2 % состава из людей, прибывших в бригаду в июне месяце и наспех совершивших 1–3 прыжка, была сброшена на парашютах в сложных условиях при ветре 8–9 м/с. В то же время наиболее подготовленная для парашютной выброски 214-я бригада не была использована совсем. Время на подготовку операции от момента получения распоряжения и до вылета исчислялось 4 часами, и то за счет лишения необходимого отдыха личного состава бригады. Пополнение выброшенных бригад огнеприпасами и продовольствием по воздуху, а также эвакуация раненых и больных предусмотрена не была. После многих запросов лишь 5 июля (спустя пять дней) в расположение 204-й бригады прибыл санитарный самолет. Перечисленные недочеты в боевой обстановке неизбежно привели бы к провалу воздушно-десантной операции и к напрасной гибели людей и самолетов».
Еще раз подчеркнем, что десантная операция происходила при полном отсутствии противодействия со стороны противника. В боевой обстановке, то есть в ходе Отечественной войны, великий Жуков, не сделавший никаких выводов, так и будет выбрасывать десантников на головы врагов, к примеру, прямо в расположение танковой дивизии, без «учета степени состояния», без разведки, продуманной подготовки, материального обеспечения и конкретных задач. Все жуковские десанты, а кроме него, никто из советских полководцев этим делом не баловался, окажутся провальными и приведут к напрасной гибели большого числа людей и самолетов.
29 июня войска первых эшелонов вышли на реку Прут, где заняли переправы и установили порядок осмотра отходящих румынских частей, а также ударившегося в бегство населения, у которого отнималось все имущество вплоть до часов и зажигалок.
«Нами было установлено, — вспоминал (и размышлял) маршал Жуков, — что румынское правительство и командование, не выполнив обязательств, начали спешно вывозить в Румынию с освобождаемой территории все, что можно было вывезти. Чтобы пресечь эти нарушения договорных условий, мы решили выбросить две воздушно-десантные бригады на реку Прут и захватить все мосты через реку. Двум танковым бригадам была поставлена задача: обогнать отходящие колонны румынских войск и выйти к реке Прут.
Совершив стремительный марш-бросок (около 200 километров), наши танковые части появились в районах высадки десантов одновременно с их приземлением. Среди румынских частей, местных властей, всех тех, кто стремился скорее удрать в Румынию, началась паника. Офицеры, оставив свои части и штабное имущество, также удирали через реку. Короче говоря, королевские войска предстали перед советскими войсками в крайне плачевном состоянии и продемонстрировали полное отсутствие боеспособности».
В описании Воронова румынское войско выглядит совсем карикатурно: «Впервые в жизни мне встретились королевские офицеры-щеголи с подведенными бровями и ресницами, напудренными и подкрашенными лицами, а у одного из них была даже черная мушка на щеке. Персонажи из оперетты, да и только!» Совсем не смешно будет, когда румыны окажутся на Волге.
К вечеру 29 июня передовые советские заставы закрепились на левом берегу Прута. Батальон 5-й танковой бригады занял Мамалыгу и Липканы, батальон 23-й бригады — Каменку и Скинени, разъезды 34-й и 16-й кавалерийской дивизии — Сторожинцы и Качуртаре. 3-я и 5-я кавалерийские дивизии освободили Новоселицы и Вашкивцы, 24-я танковая бригада — Колодницы, 36-я и 49-я бригады — Липканы и Проскуряны. 15-я мотострелковая дивизия оказалась в Корнештах и Перлицах, 4-я танковая бригада — в Гранчештах и Бедражах, 9-я кавалерийская дивизия — в Петровках. К исходу 30 июня заставы первого эшелона оставались на достигнутых рубежах, а передовые батальоны второго эшелона достигли: 60-я стрелковая дивизия — Тираблешти, 58-я и 131-я дивизии — Динауцы, Хотенво и Черчены. 9-я и 32-я кавалерийские дивизии вошли в Чимишлия и Романово, 25-я и 74-я стрелковые дивизии — в Акманши и Татарбунары. Несмотря на то что войсковая операция проходила почти по-парадному j она тем не менее оказалась очередным нешуточным испытанием для красноармейцев. Дивизии двигались по разбитым дорогам, при недостаточном материальном обеспечении. Как свидетельствуют документы, в наиболее тяжелом состоянии оказались 15-я моторизованная, 25-я, 95-я и 97-я стрелковые дивизии: рваные ботинки и брюки, часть бойцов в зимних шинелях, большая растяжка колонн, скудное и редкое питание, большое количество отставших. В 352-м артполку 97-й стрелковой дивизии на поверке не оказалось 124 человек, включая 6 командиров, в 567-м мотополку 95-й стрелковой дивизии — 210, включая 4 командиров, в 25-й стрелковой дивизии — 254. Большинство красноармейцев, заблудившись, приставали к первым попавшимся батальонам. Серьезной проблемой стали эвакуация и ремонт поврежденной техники, на плохих дорогах Бессарабии, залитых проливными дождями, ее оказалось много.
Тем не менее советское командование отмечало, что, невзирая на имевшиеся трудности, настроение у большинства солдат «здоровое» и «боевое». Хотя политработники были вынуждены отметить и проявления «нездоровых» настроений. Так, красноармеец 107-го артиллерийского дивизиона 131-й стрелковой дивизии Колыванов заявил: «Зачем нам делать такие марши, подумаешь, суворовскую систему придумали. Гитлер имеет успехи, потому что немецкие солдаты двигаются на машинах, питание хорошее, а мы кушаем всякую гадость, ходим голодные и поэтому никогда не одержим победы». Красноармеец 275-го полка 164-й стрелковой дивизии Андреенко: «Сами сидим голодные, разутые. Посмотрите на Гитлера, он, конечно, агрессор, но он умеет воевать и побеждать, он настоящий большевик (!), не то что мы сейчас».
Войска выступили в поход в разной степени готовности. Так, одно из стрелковых подразделений 25-й стрелковой дивизии прибыло на новую советско-румынскую границу без винтовок, другое, из 140-й дивизии, освобождало Бессарабию с учебными винтовками. Политруки по этому поводу сообщали в донесениях, что красноармейцы поговаривали о «вредителях», которые затаились в командовании и правительстве. Красноармеец 454-го батальона (169-й стрелковой дивизии) Ноздрачев: «Сами сидим голодные, а еще стремимся воевать и завоевывать». Красноармеец 371-го артиллерийского дивизиона (60-й стрелковой дивизии) Головня: «Когда был наркоминдел Литвинов, не было войны, а при наркоминделе Молотове начались захваты, солдат не жалеют и бьют, вот и теперь гонят, неизвестно зачем, быть может, на верную смерть». По мнению младшего командира 60-го батальона связи из 131-й стрелковой дивизии Коваленко, «нас кормят как бычков, бычков убивают, и нас скоро поведут на Карпаты и убьют».
В целом занятие Бессарабии и Северной Буковины прошло спокойно. Деморализованные румынские солдаты отступали, не оказывая сопротивления. Имевшие место столкновения были, как правило, следствием «энтузиазма» советских командиров, не обращавших внимания на мелочи вроде соблюдения условий соглашения с румынской стороной. И то сказать, румын Красная Армия не боялась, не то что немцев. 28 июня при продвижении 15-й стрелковой дивизии за Кишинев румынской стороной был обстрелян передовой батальон, в получасовой перестрелке погибли два бойца. 29 июня 138-й противотанковый дивизион 58-й стрелковой дивизии в районе станции Рогозка встретил вооруженное сопротивление румынской конной группы из 20–30 человек. В результате подучасовой перестрелки был ранен красноармеец. Румынские солдаты разбежались, потеряв, по донесению командира дивизии, двух человек убитыми. При попытке головной заставы той же дивизии подойти к приштинским высотам, передовой батальон 321-го мотополка был обстрелян румынским пулеметом; погибли 6 бойцов и 8 было ранено. По донесению командира дивйзии, ответным огнем были уничтожены 12 румынских солдат и 16 человек было ранено. Расследуя произошедший инцидент, командир 14-го румынского стрелкового корпуса генерал Д. Карлаонец заявил, что «советские солдаты, не соблюдая оговоренных правил, опережают румынские колонны, в которых возникают волнения и беспорядки». Он указал, что «румынским солдатам отданы приказы открывать огонь по советским бойцам, если они будут и дальше неотступно следовать за румынскими колоннами». 29 июня у поселка Сергиены на пути продвижения батальона 60-й стрелковой дивизии румынской стороной была устроена засада, из которой были убиты 2 советских солдата. 30 июня передовой батальон 58-й стрелковой дивизии натолкнулся на конный румынский разъезд из 30–40 человек, который оказал сопротивление. Согласно донесению командира дивизии, во время Непродолжительной перестрелки румынская сторона потеряла двух солдат. В тот же день в районе Кориешти части 15-й
