Так прошло несколько дней. Потом люди приехали на гусеничном тракторе, позади которого были прицеплены два длинных узких ящика на колёсах. На доске сзади стояли колхозницы. Они открывали ящики, засыпали в них зерно, а в конце поля, когда трактор поворачивался и поворачивал за собой сеялки, они управляли рычагами и не давали семени сыпаться на дорогу.
Первым делом посеяли овёс. Овёс сеяли, чтобы кормить им лошадей и делать из его семян очень полезную для ребят овсянку.
После овса сеяли лён. Лён сеяли, чтобы потом делать из его семян льняное масло, а из стеблей — верёвки, холст и полотно.
А Жаворонок думал — лён сеют, чтобы птицам удобно было в нём прятаться.
После льна посеяли пшеницу. Пшеницу сеяли, чтобы потом делать из неё белую муку, а из белой муки печь вкусные белые булки.
Потом сеяли рожь, из которой будет чёрный хлеб. Потом ячмень, — делать из него ячменные лепёшки, суп с перловой крупой и ячневую кашу. И наконец гречу, — варить из неё гречневую кашу, — ту самую, что сама себя хвалит.
А Жаворонок думал, что люди сеют овёс, и пшеницу, и рожь, и ячмень, и просо, из которого варят пшённую кашу, и гречу — всё только, чтобы птицам были разные зёрнышки для еды.
Посеяли колхозники гречу и уехали с поля.
'Ну, — подумал Жаворонок, — вот и конец севу! Больше не выедут люди в поле'.
И опять ошибся: на следующее утро опять зашумели в поле тракторы с хитрыми машинами- картофелесажалками — и посадили в землю картофель. А для чего люди садили картошку, — все знают. Один Жаворонок никак не мог догадаться.
К тому времени прилетели ласточки, и стало тепло, и озимая рожь отросла по колено людям. Увидал это Жаворонок, обрадовался и полетел искать своего друга — петушка Подковкина.
Теперь найти его было не так просто, как месяц назад: рожь кругом вон как выросла; кочки-то и не стало видно, насилу-насилу нашёл Жаворонок Подковкина.
— Готово гнездо? — сразу спросил он.
— Готово, готово! — весело отвечал Подковкин. — И даже яйца все положены. Знаешь, сколько?
— Да я ведь считать не умею, — сказал Жаворонок.
— Признаться, и я дальше двух не умею, — вздохнул Подковкин. — Да тут Охотник проходил. Заглянул в гнездо, сосчитал яйца и говорит: 'Ого, — говорит, — двадцать четыре, целых две дюжины! Больше, — говорит, — и не бывает яиц у серых куропаток'.
— Ой-ой-ой, плохо дело! — испугался Жаворонок. — Охотник все яйца возьмёт и яичницу из них себе сделает.
— Что ты, что ты — яичницу! — замахал на него крылышками Подковкин. — Оранжевое Горлышко говорит: 'Хорошо, что это Охотник. Лишь бы не мальчишки'. Она говорит: 'Охотник ещё охранять наше гнездо будет: ему надо, чтобы наши птенцы выросли да жирные стали. Вот тогда берегись! Тогда он придёт с собакой да бах-бах!..' Ну идём, я тебя к Оранжевому Горлышку поведу.
Подковкин соскочил с кочки и так быстро пробежал во ржи, что Жаворонку пришлось его догонять на крыльях.
Гнездо куропаток помещалось среди ржи, в углублении между двумя кочками. На гнезде, распушив перья, сидела Оранжевое Горлышко.
Увидев гостя, она сошла с гнезда, пригладила перья и приветливо сказала:
— Пожалуйте, пожалуйте! Полюбуйтесь на наше гнёздышко. Правда, уютное?
Особенного ничего не было в её гнезде: вроде лукошка с яйцами. По краям выстлано куропаткиным пухом и перышками.
Жаворонок видал и похитрей гнёзда.
Всё-таки из вежливости он сказал:
— Очень милое гнёздышко.
— А яйца? — спросила Оранжевое Горлышко. — Правда, чудесные яички?
Яйца в самом деле были хорошие: как куриные, только маленькие, красивого ровного жёлто-зелёного цвета. Их было много — полное лукошко. И лежали они все острыми концами внутрь, а то, пожалуй, и не поместились бы в гнезде.
— Прелесть какие яйца! — от души сказал Жаворонок. — Такие чистые, гладкие, аккуратные!
— А кругом гнезда как вам нравится? — спросила Оранжевое Горлышко. — Красиво?
Жаворонок огляделся вокруг. Над гнездом зелёным шатром нависали гибкие стебли молодой ржи.
— Красиво, — согласился Жаворонок. — Только вот… — и запнулся.
— Что ты хочешь сказать? — встревожился Подковкин. — Или наше гнездо плохо спрятано?
— Сейчас-то оно хорошо спрятано, даже ястребу не заметить. Да ведь скоро люди сожнут рожь. И ваше гнездо останется на открытом месте.
— Сожнут рожь? — Подковкин даже крылышками всплеснул. — Ты это наверное знаешь?
— Я слышал, колхозники говорили, что будут жать рожь.
— Вот ужас! — ахнул Подковкин. — Что же нам делать?
Но Оранжевое Горлышко только весело подмигнула мужу:
— Не тревожься, не волнуйся. Тут самое сохранное место. Никто сюда не придёт, пока наши птенчики не выйдут из яиц. Заруби у себя на носу: птенцы куропаток выходят из яиц, когда рожь цветёт.
— А люди когда придут жать её?
— А люди будут ждать, пока рожь вырастет, выколосится, зацветёт, отцветёт, нальётся и вызреет.
— Что я тебе говорил? — закричал обрадованный Подковкин. — Видишь, какая умная у меня жена! Она всё наперёд знает.
— Это не я умная, — скромно сказала Оранжевое Горлышко. — Это наш куропачий календарь. Каждая наша курочка знает его наизусть.
Потом она повернулась к Жаворонку, похвалила его песни и пригласила его прийти посмотреть, как будут выходить из яиц её птенчики.
Тут перепел громко закричал из ржи:
— Спать пора! Спать пора!
Жаворонок простился с друзьями и полетел домой.
Перед сном он всё старался вспомнить: как это она сказала? Сперва рожь вырастет, потом, потом выколо… нет — вылоко… выклоло…
Но никак не мог выговорить это мудрёное слово, махнул лапкой и заснул.
Как пришла Лисица и какие у Подковкиных родились дети
Жаворонку не терпелось взглянуть, как будут выходить из яиц маленькие Подковкины. Каждое утро теперь, прежде чем подняться в облака, он внимательно осматривал рожь.
Рожь поднималась быстро и скоро стала ростом с самого высокого человека. Тогда концы её стеблей стали толстеть и набухать. Потом из них выросли усики.
— Вот это и есть колоски, — сказал себе Жаворонок. — Вот это и называется выклоло… нет — выколо… нет — вы-ко-ло-си-лась.
В это утро он пел особенно хорошо: он был рад, что рожь скоро зацветёт и у Подковкиных выйдут птенчики.
Он смотрел вниз и видел, что на всех полях поднялись уже посевы: и ячмень, и овёс, и лён, и пшеница, и гречиха, и листья картофеля на ровных грядах.
В кустах около того поля, где в высокой ржи было гнездо Подковкиных, он заметил ярко-рыжую полоску. Спустился пониже и разглядел: это была Лисица. Она вышла из кустов и кралась по скошенному лугу к полю куропаток.
Крепко затукало Жаворонково сердчишко. Он боялся не за себя: Лиса ничего не могла ему сделать в воздухе. Но страшный зверь мог найти гнездо его друзей, поймать Оранжевое Горлышко, разорить её гнездо.
