Хельги. Полностью одетая — что было на нее не похоже, — с кинжалом в правой руке.
— Я чувствую вокруг что-то неладное, ярл, — раздувая ноздри, тихо произнесла она. — И эта девчонка, Гита… она мне что-то совсем не нравится.
— Полно болтать пустое, Магн, — рассмеялся Хельги. — Мне так Гита нравится, а уж что касаемо Снорри… — Он еще громче захохотал, повалившись на ложе, и Магн стоило больших трудов успокоить смеющегося ярла. Девушка навалилась ему на грудь, закрывая рот руками, их взгляды неожиданно встретились… и Магн вдруг, вскрикнув, отпрянула. Кинжал выпал из ее руки и со звоном упал на мозаичный пол.
— Кажется, я страшно ошиблась… — прошептала девушка, и в глазах ее, темно-синих, как вечернее небо, вдруг загорелась тоска.
Пройдя по темному коридору, Гита остановилась напротив спальни Ирландца и Снорри. Обернувшись, подняла руку. Кому-то кивнула и, приложив палец к губам, на цыпочках подошла к двери.
— Снорри, — позвала она. — Иди сюда, мальчик мой.
Малыш вздрогнул — похоже, он вовсе не спал. Вскочил на ноги, узнавая голос, покосился на спящего мертвым сном Ирландца и, широко улыбаясь, толкнул дверь.
— Идем. — Гита взяла его за руку. — Там во дворе есть одно укромное место…
Они вышли во двор, освещаемый луною. Обернувшись, Снорри заметил вдруг какое-то шевеление в углу, за сараем. Потянулся к мечу. Но ловкие руки Гиты быстро расстегнули пояс.
— Помнишь, как тогда? — целуя юношу в шею, нежно прошептала она. — А ну, закрой глаза и подними руки… выше… вот так…
Гита пощекотала его под мышками, и Снорри тихонько засмеялся… почувствовав, как кто-то чрезвычайно сильный быстро зажал ему рот. А кто-то заломил руки за спину. А кто-то связал, сунул в рот кляп, накинул на голову мешок, словно барану или только что украденному поросенку. Мыча, он завертел головой, увы — силы были неравны.
— Один, — посмотрев на него, тихо сказала Гита, подмигивая толпившимся во дворе вооруженным людям, в которых опытный глаз тут же признал бы косматых завсегдатаев корчмы, в том числе и трех игроков в кости, включая того самого светло-русого парня с остреньким лисьим лицом. Парень вопросительно смотрел на Гиту, и на его физиономии явственно проступало выражение недоверчивого ожидания и досады.
— Успокойся, ты в доле, Ульва, — с насмешкой бросила ему девушка. — И говорить с отцом тоже придется тебе.
Ульва важно кивнул и довольно осклабился. Ну как же! Ну кому, как не ему?
Гита между тем снова махнула рукой и вошла внутрь корчмы.
— Да… — задержавшись, обернулась она. — Если ты хотел меня обдурить, Ульва, так я не дура!
— О чем ты, Гита? — деланно пожал плечами шулер.
— О ярле, — усмехнулась та. — Думаешь, не знаю, кого ловят по всей Мерсии?
Ульва обиженно сплюнул. И тут не повезло!
— Плюйся, не плюйся, а серебро, вырученное за ярла, — мое, ясно? И делиться им я ни с кем не собираюсь, разве что с этими. — Она кивнула на радостно потерших руки оборванцев. — Правда, ярла нужно будет еще взять… Хотя… — Она внимательно прислушалась к еле слышному звону, донесшемуся с улицы. — Похоже, это теперь не наша забота. Ульва! Быстро перепрыгни через ограду и проводи воинов внутрь, да проследи, чтоб не очень шумели. С узколицым мы легко справимся, а вот ярл — другое дело. Да еще та стриженая кошка, сдается мне — с ней тоже нужно держать ухо востро. Ну, готовы? Пошли…
Неслышно, словно рысь, Магн выскочила на шум — и была тут же спеленута сразу четырьмя воинами. Затем они вошли в спальню Ирландца. Там обошлось еще тише.
Двое других воинов, вооруженных мечами и палицами, деловито направились к распахнутой двери.
— Стойте! — еле успела их остановить Гита. — Во-первых, вас слишком мало для ярла, а во-вторых, вы еще его там пришибете ненароком. Плакало тогда наше серебришко! Давайте-ка лучше я… — Она плотоядно усмехнулась. — Войдете, когда позову, да смотрите тогда не теряйтесь!
Помахав рукой воинам, она тихо вошла в спальню, на ходу снимая тунику. Молодой ярл, не раздеваясь, спал, лежа на спине и широко раскинув руки. Обнаженный меч его лежал рядом.
Мягко, словно кошка, Гита улеглась рядом, тесно прижавшись голым животом к ярлу и убрав в сторону меч.
— Кто здесь? — тут же проснулся тот. Ищущая рукоять меча рука его наткнулась вдруг на горячее женское тело. — Магн?
Не говоря ни слова, Гита обвила шею ярла руками и, крепко поцеловав в губы, вдруг отпрянула, встав у самой двери. Свет луны выхватывал из полутьмы соблазнительное гибкое тело. Длинные темные волосы вьющейся копной падали вниз, почти до самых бедер, струясь по груди и плечами.
— Гита?! — изумился ярл. — Но как же…
— Тсс! — Девушка приложила палец к губам. — Иди же ко мне, иди…
Забыв обо всем, Хельги встал с ложа и, словно завороженный, двинулся к обнаженной нимфе. Та подалась вперед, и вот уже ярл сомкнул руки на ее талии, чувствуя, как нежно трепещет молодое, жаждущее любви тело.
— О, ярл… — смеясь, прошептала девушка, крепко обнимая Хельги и незаметно поворачивая его ближе к входной двери. — Подожди, я сниму с тебя пояс…
Разомкнув руки, Гита отстранилась от юноши… и неожиданным ударом вытолкнула его наружу.
Взлетевшая в темноте сеть тут же накрыла ярла с головою. Сопротивление было бесполезно.
— Надеюсь, и я получу свою долю, — смеясь, прохрипел хозяин корчмы.
— Всенепременно, дядюшка Теодульф, — ничуть не смущаясь своей наготы, заверила его Гита. — Как и договаривались. Ульва, прохвост, а ну-ка подай сюда плащ!
Глава 10
ДУМЫ
Нет больше у меня сил,
Не могу я бежать,
Не могу я прыгнуть,
Не далеко вижу я нынче…
Сказать, что Седрик из Честера был богат, — значило ничего не сказать. Знающие люди считали Седрика одним из богатейших купцов Мерсии, и вряд ли они сильно ошибались. Десять кораблей — целый флот! — от маленькой карры из коровьих шкур до огромного пузатого кнорра, — все они принадлежали Седрику. В Ирландии Седрик торговал с ирландцами, продавая в монастыри Лейнстера воск и вино. В Ирландии же Седрик торговал и с норманнами, через гавани Дуб-Линн и Уотерфорд, — им он поставлял дорогое оружие и лес для ремонта драккаров — в Ирландии не всегда находился необходимой твердости дуб. Через Ирландию же Седрик имел отношения и со скоттами, с их королем Кеннетом Мак-Альпином, который разрешил купцу основать несколько оловянных рудников в северной Каледонии у высокой горы Бен-Невис. Не за так, конечно, разрешил, и не за красивые глаза — кто теперь знает, сколько стальных
