Пройдя в переднюю дверь, Ронан оказался в приемной, которая не была похожа ни на одну из уже виденных им комнат. Стены украшали шторы серых и персиковых тонов, и висели роскошные гобелены, где изображались подвиги наиболее выдающихся и кровожадных выпускников Школы. Пол был покрыт самым густым ковром, на каком Ронан когда-либо стоял, а всевозможные растения каскадами ниспадали из подвешенных корзин и горшков. По одну сторону, рядом с картотечным шкафом, располагался массивный стол. На столе имелось гусиное перо в чернильнице, а также корзина для входящих бумаг, полная важных на вид документов и пергаментов. За столом красивая, но, на взгляд Ронана, слишком уж худощавая девушка, старательно игнорируя все документы, сосредоточилась на раскрашивании своих ногтей какой-то странной голубой жидкостью.
Девушка подняла глаза и одарила Ронана абсолютно фальшивой улыбкой.
– Привет, я Ленья, секретарша, чем могу служить? – можно было подумать, что ее голос не менялся с тех пор, как ей стукнуло восемь.
– Я хочу поступить. В Школу воинов.
– Угу, – из-под стола девушка извлекла бланк, который тут же принялась заполнять.
– Имя?
– Ронан.
– Фамилия?
– Что? Ах, фамилия… Кузнец. Ронан Кузнец.
Она с прищуром посмотрела на юношу.
– Кузнец, значит? Верно, в бегах?
– Что? – Ронан смутился.
– Проехали. – Девушка продолжала записывать. – Курс воина. С какого уровня? Новичок, неопытный, опытный, закаленный, кровожадный или полный ублюдок?
Ронан почувствовал, что его уверенность исчезает как дождевая вода под решеткой.
– Новичок, – пробормотал он.
– Обучение дневное или с проживанием?
– Пожалуйста, с проживанием.
– Хорошо. Тогда будьте добры тридцать
Последние остатки уверенности Ронана с почти слышным бульканьем унеслись в водовороте, после чего он испытал побуждение свернуться калачиком на полу и сунуть в рот большой палец. Когда он взялся за ручку двери, рука его тряслась как осиновый лист. Ронан Ужасный, Победитель Зла оказался в непосредственной опасности сделаться Ронаном Напуганным Увлажнителем Штанов.
Воин с обезображенным рубцами лицом пригнулся, и меч его противника просвистел у него над головой. Затем он собственным массивным клинком стремительно нанес разящий удар, однако уход его противника был скор как бросок змеи, и два меча столкнулись. Какой-то момент двое мужчин боролись, каждый пытался оттолкнуть другого за счет простой мышечной силы, и единственными звуками в зале остались их резкие вдохи и выдохи. Затем они отскочили друг от друга, и изрубцованный воин, чуя брешь, наотмашь рубанул противника, целя ему в бок. Но тот опять был наготове. Одним плавным движением он отразил выпад и сам ударил. Его меч сверкнул в полете к незащищенной шее покрытого шрамами воина… и застыл в волоске от нее. На какое-то мгновение они замерли в неподвижности, а затем воин с изрубцованным лицом рассмеялся и отступил.
– Ты прав! – кивнул он. – Этот меч очень хорош!
– Точно, – с гордостью отозвался его противник. Он поднял меч, и свет засиял на черных и серебряных узорах, выгравированных на клинке – Это новый Оркоубойный Головоруб. Красоты в нем мало. Зато он легкий, маневренный, быстрый. Поверь моему слову, втыкать его кому-то в кишки одно удовольствие.
– Да и на вид он зверский!
– Ха! На клинке выгравированы руны силы, И не только для красоты. Видишь, как они выгравированы? Все эти канальчики току воздуха помогают. Когда ты этот меч из чьего-то брюха вытаскиваешь, воздух легко проходит, и клинок не застревает. Сам собой выскальзывает! А еще его хорошо чистить. Сам знаешь, в какое дерьмо могут славный клинок чьи-то поганые кишки превратить…
Тут воин умолк и бросил взгляд в открытую дверь тренировочного зала. В наружном коридоре тощий чернокожий юнец, который с ужасом на лице наблюдал за тем, как они упражняются, шумно выблевывал остатки своего завтрака.
Прошло еще минут десять, прежде чем Ронан пришел в себя настолько, что мог отважно встретить любые ужасы, таившиеся в третьем помещении справа. Он толкнул дверь и оказался в продолговатом, ярко освещенном зале. Пол был выложен желтым паркетом, отполированным до зеркального блеска. По правой стене из одного конца зала в другой бежало сплошное зеркало. В дальнем конце располагался ряд шкафчиков, стояло несколько кресел и низкий стол. За ним открытая дверь вела в отделанную белым кафелем душевую. Вдоль стены через равные промежутки были расставлены вазы со свежими цветами, однако их аромат не мог скрыть всепроникающего запаха мужского пота. В воздухе скопилось столько тестостерона, что хоть топор вешай.
Те, кто уже пришел на занятие, переодевались у шкафчиков или проделывали разминочные упражнения перед зеркалом. За двумя исключениями все они были высокорослые, мощные и устрашающие на вид. Два исключения составляли гномы. Эти были низкорослыми, мощными и устрашающими. Оба носили железные шлемы с рогами и длинные раздвоенные бороды, заплетенные в косички. Один точил боевой топор, издавая при этом пронзительный скрежет, от которого у Ронана мурашки по спине побежали.
Снова чувствуя тошноту, юноша едва доплелся до кресла. Ронан не смел ни на кого взглянуть. Тогда он взял один из небрежно разбросанных по столу глянцевых журналов. Журнал назывался «Калечь», и Ронан тут же его уронил, но затем любопытство пересилило, и он взял другой. Этот назывался «Мочи». На обложке его изображался до нелепости красивый натурщик – одетый в стильные доспехи воина, он держал в руке отрубленную голову. Ронан вздрогнул, затем просмотрел содержание журнала. «Обезглавливание, или как добыть себе голову»… «Берсерки после всех этих лет по-прежнему безумны»… «Работа с гарротой – удушение легче легкого!»
Тут дверь в дальнем конце зала раскрылась, и туда величавой поступью вошел могучий воин, а рядом с ним, будто мотылек возле стервятника, порхала секретарша. Это и был Тасмир. Его мышцы вздувались под эбеновой кожей точно связки дынь, глаза пылали огнем как угли в кузне у отца Ронана, а на лбу было написано: «убийца». За спиной у Тасмира висел меч по меньше мере полутора метров в длину. Ужасающую внешность настоящего мачо слегка нарушали мягкие войлочные туфли и вязаные гамаши. Тасмир прошелся по залу, читая пергамент, который только что сунула ему в руки секретарша, затем остановился и повернулся к ней.
– Не можем мы взять этого парня инструктором, – объявил он, тыльной стороной ладони хлопал по пергаменту. – Ни под каким соусом. Вот, смотри… вот здесь, где предыдущее место работы. Берсерк, видишь? – Он сунул пергамент обратно ей в руки. – Последний берсерк, которого мы взяли инструктором, в один прекрасный солнечный денек взял и целый класс замочил. Псих ненормальный! Сказал, голова у него, мол, страшно раскалывалась… Нет уж, ты мне кого другого найди. Так-так, и где тут новый парнишка?
Ронан нетвердо поднялся, мучительно сознавая, что объем его груди наверняка меньше объема одного из бицепсов Тасмира. Воин посмотрел на Победителя Зла, и в глазах его мелькнуло что-то очень близкое к жалости.
– Боги мои! – вздохнул Тасмир. – Нам их уже прямо в пеленках присылают! – Затем он подошел поближе и внимательно изучил Ронана, который смотрел на него в ответ. Несмотря на предельно
