«Пленителя Бурь». — Не ожидали встретить здесь наших так быстро. Ну, Олег! Ну, ты голова! Честно говоря, не думал, что все так здорово выйдет!

Олег Иваныч тоже не думал, что все произойдет столь… кроваво. План-то был простейший, другого просто и выдумать за столь короткий срок нельзя. Что являться к голландцу одному или даже втроем опасно — это было ясно. Пираты наверняка устроят засаду. Конечно, нужна была подмога, которая смогла бы появиться достаточно быстро. Ну а дальше — совсем просто. Выборг — город маленький, компактный. Поделить его на десять квадратов, в каждом расположить пять человек команды — скажем, в каком-нибудь питейном заведении — и велеть ждать. Не говорить всем — чего именно ждать, только старшим, в которых Свенсон уверен. Олег Иваныч помнил про предателя.

Всего команда «Пленителя» насчитывала чуть больше пятидесяти человек — по пять на квадрат. Таким образом, где бы ни была встреча — до подхода подмоги не более пяти минут. Оставалось придумать, как подать им знак? Олексаха и посоветовал затолкать в мешок вместо гульденов порох. Олег Иваныч покривился, но в конце концов согласился. Он вовсе не думал швыряться мешком в пиратов, не предполагал и про подвал. Хотел просто изловчиться и, выбрав удобный момент, швырнуть мешок в окно. А там бы те, кому надо, услышали… Ну, а подвал — это уж чистой воды импровизация. Просто очень уж удобно получалось там скрыться. Да и оконце в аптеке оказалось узким, не пролетел бы мешочек.

Что ж. Получилось как получилось. Подлого пирата ван Зельде и его подручных не особо жалко. Собаке — собачья смерть! Как раз про таких и сказано. Ишь, сволочи! Продержали Гришаню раздетым в холодном подвале. Вернейший путь к быстрой смерти от лихорадки. Это на случай, ежели бы пришлось отрока все- таки выпускать в обмен на гульдены. Следует признать, ван Зельде был весьма предусмотрительным. Только и на старуху бывает проруха!

А вот что касается Гриши… Он хрипел, задыхаясь, на лавке в капитанской каюте, раскинул в стороны руки.

— Не протянет и до следующего утра… — Боцман единственный из команды «Пленителя» хоть что-то понимал в болезнях. — Хорошо бы лекаря.

Лекаря…

Он появился после полудня. Поднялся на палубу, элегантный, подтянутый, чернобородый. В развевающемся на ветру плаще темно-голубого бархата, в длинном коричневом балахоне, подпоясанном изящным наборным поясом. В руках — сундучок с лекарствами.

— Лекарь Герозиус. Лучший лекарь Выборга. Еле нашли!

Олег Иваныч устало кивнул — он уже не верил ни в каких лекарей. Потом удивленно поднял брови:

— Геронтий. Черт побери, Геронтий! Так ты не погиб там, на Шелони? Что смотришь?! Не узнал меня?

— Олег! Олег Иваныч! Так ты тоже жив?

— И не только я, но и знакомый тебе Олексаха, и Гриша… Тот, правда, сейчас скорее мертв, чем жив. Лихорадка. Мы тебя к нему и звали.

— Так что ж стоим? Ведите!

Лекарь — а по первой своей профессии — палач — Геронтий, старый новгородский знакомец Олега Иваныча, провозился с больным всю ночь. Вскрыв вены, выпустил дурную кровь, затем заставил выпить дурно пахнущий отвар. К груди приложил какие-то листья. Потом их снял, положил другие. Снова заставил что-то пить. Послал Олексаху с боцманом в аптеку за травами. Сварил зелье. Снова пустил кровь.

К утру Грише если и не полегчало, то он явно был скорее жив, чем мертв. Нет, чуть-чуть полегчало все же. Дыхание легче стало, и бред прекратился.

— Даст Бог, поправится! — Геронтий размашисто перекрестился. — Когда в Новгород, Олег Иваныч?

— Думаю, скоро. С тем караваном, что ждет Свенсон. Ну, капитан этого судна.

— Так это точно новгородцы?

— Точно, — заверил Свенсон. — Правда, вас они могут и не взять, ежели хорошо не заплатите. Поробую их уговорить в долг. Ух, и трудно будет! Хорошо, купец — мой личный знакомый и давний компаньон. В Новгороде, говорят, известен. Панфил Макарьев, не слыхали?

— Панфил?! — Олег Иваныч хлопнул себя по бокам. — То ж мой лучший приятель… Геронтий, Гриша выдержит ли?

— Качку? Должон. Сырость, конечно. Так она и здесь сырость. В каюту жаровню поставить — выдержит. Худую кровь я ему выпустил, а больше не с чего болезни быть. Эх, самому бы с вами…

— Так в чем же дело?

— Московиты. Говорят, всю власть в Новгороде забрали.

— Брешут! Ничего они еще не забрали. И вряд ли заберут. Так едем?

— Хм…

— Такие люди, как ты, очень нужны свободному Новгороду, Геронтий!

— Ну…

— Разве не тянет на Родину?

— Тянет. Но у меня и здесь дела. Правда, лекарей в Выборге и без меня хватает.

— Вот видишь! Едем, Геронтий, едем!

— Подумаю… Оно, конечно, хотелось бы.

Через неделю, переждав очередной шторм возле острова Бьорке, в Выборгскую гавань вошли морские лодьи новгородского купца Панфила Селивантова. Быстро починив порванный штормом такелаж и перегрузив с «Пленителя Бурь» олово и оружие, новгородцы солнечным осенним днем вышли в Финский залив и спустя некоторое время уже входили в устье Невы.

Среди пассажиров судна был боярин Олег Иваныч, его человек Олексаха и Гришаня, софийский отрок.

Глава 6

Господин Великий Новгород. Ноябрь — декабрь 1473 г.

Белые стены Новгорода стали серыми от налипшего снега. На их безрадостном фоне кое-где чернели голые, давно потерявшие листву деревья. На корявых ветках каркали вороны. Хмурилось утро. Злые ноябрьские тучи затянули все небо. Дул ветер, сыпал, кружил мокрым тяжелым снегом. Ложась на стылую землю, снег подмерзал скользкой коростой, налипал на полозья саней, что торили узкую колею.

Несколько вооруженных всадников, что ехали впереди саней, подскакали к воротам проезжей башни. Застучали рукоятями мечей, заругались: что, мол, стража, спите там?!

— Да идем, идем ужо! — пробурчал пожилой вислоусый стражник дядько Кузьма. Его молодой напарник, кругломордый Онуфрий, уже гремел внизу ключами.

— Милости просим, господине!

Распахнув ворота, Онуфрий низко поклонился переднему всаднику — узнал знатного боярина Олега Иваныча, хоть и закутан тот был в широкий бобровый плащ с капюшоном. Да и мудрено не узнать боярина: собою пригож, борода подстрижена ровно, голос зычный, на левой щеке родинка. Да и сосед — неподалеку от башни — во-он, видать! — на углу Ильинской и Славны усадьба.

Бросив стражникам монету, Олег Иваныч пришпорил коня — уж больно хотелось побыстрее оказаться дома. Возвращались с Ладожской крепости, куда ездили с ревизией по поручению посадника Епифана Власьевича. Задержались вчера в пути. Погода-то — не приведи Господи! К вечеру не успели добраться, пришлось ночевать в лесу.

Олег Иваныч — начальник комиссии. Гришаня — главный секретарь. Еще несколько писцов — служащих посадничей канцелярии, и десяток воинов для охраны. Простившись, те сразу подались на Ярославово дворище, в родную контору. А Олег Иваныч уговорил Гришу заехать к нему. В бане попариться да медку хмельного испить. По такой-то погоде сам Бог велел.

Гришаня долго не думал — согласился сразу. И правда, подождет с докладом владыко. Уж если и требуем ремонт в крепости да в каком тамошнем храме — так не зимой же этим заниматься. Тем более проверку провели быстро — потому и вернулись дня на три раньше, чем планировали.

У церкви Ильи свернули на Ильинскую — вот и Олега Иваныча усадьба. Частокол высок, крепок, над

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату