еще больше, она поспешно отвела глаза и поставила чашку на столик.
— А кто сшил занавески? — вырвался ненужный вопрос.
— Почему ты спрашиваешь?
От неловкости Глэдис не знала, что ответить, и растерялась.
— Просто так. Я… я подумала, что их, наверное, было трудно вешать. Вот я и…
— Мне их сделали на заказ… Местная портниха.
— И повесила тоже она?
— Нет.
Элмер поставил чашку, продолжая смотреть все тем же внимательным взглядом, и Глэдис выпалила вдруг, совершенно неожиданно для себя:
— Наверное, помогла Клара.
Слова вырвались невольно, помимо желания, и ее охватила паника. Господи, зачем она об этом! Но дурацкая мысль просто сидела в голове, приводя в отчаяние, и выскочила в самый неподходящий момент. В сторожке было так тепло и уютно, она могла бы просидеть так, рядом с Элмером, глядя в огонь, всю ночь, но мысль о мачехе никогда не покидала ее. Вот слова и вырвались наружу.
Элмер продолжал смотреть с каким-то странным выражением, и Глэдис почувствовала, что краснеет. По ее вине он промок до нитки, она сидела в его гостиной, завернувшись в его халат… и продолжала вмешиваться не в свое дело. Но эта история с Кларой, словно кровоточащая рана…
— Прости, — с трудом выговорила она. — Я не собиралась говорить об этом… Получилось непроизвольно.
Когда она снова решилась взглянуть на него, то увидела все те же наблюдающие за ней глаза, но теперь полуприкрытые. Губы чуть-чуть тронула улыбка.
— Иди сюда, Глэдис, — тихо скомандовал он. И в комнате возникло напряжение.
Нет, она не сдвинется с места! Но он продолжал пристально смотреть, будто гипнотизируя.
— Не надо, Элмер, — проговорила она дрожащим голосом, облизав внезапно пересохшие губы. Но Элмер не обратил никакого внимания на эту мольбу.
— Иди сюда, — повторил он так же тихо. Помимо воли Глэдис поднялась и подошла не отводя взгляда. Как в трансе, не могла не подчиниться этому голосу. Элмер взял ее за руку и притянул к себе. Через секунду она уже сидела у него на коленях, положив голову на плечо. Потом шевельнулась и произнесла с беспокойством:
— Мне надо домой…
Но это уже были чужие слова. Охватившее ее нервное возбуждение заставило забыть обо всех доводах рассудка. Он был рядом — все остальное теперь не имело значения. Все тот же знакомый аромат… И нахлынули радостные воспоминания прошлого.
— Ты дома, — сказал он. — Ты здесь больше дома, чем в Пейтоне или в своей городской квартире.
Приподняв ее голову за подбородок, он пристально посмотрел в глаза.
Глэдис отвернулась, отчаянно пытаясь защититься от соблазна. Сердце бешено колотилось, будто хотело выскочить из груди. Воспоминания и чувства слились воедино. В последний раз он обнимал ее так в своей бостонской квартире, и то объятие так и не забылось. Память о нем лишала способности и желания сопротивляться.
Господи, да что же она за человек? Как можно оставаться здесь, зная все? Будто он наркотик, без которого уже нельзя обойтись.
Но тело ждало его прикосновений с таким нетерпением… Хотя она все знала о Кларе… Всегда знала… Наверняка и мачеха точно так же была в плену его чар.
— Нет! — простонала Глэдис. На глаза навернулись слезы и потекли из-под темных ресниц.
— Да, — произнес он тихо, но твердо. — Твое место рядом со мной. Ты принадлежишь мне. Ты всегда была моей, и я не собираюсь больше ждать. Просто больше не могу.
Глэдис открыла глаза, в которых стояли слезы.
— Ты силой заставишь меня… — проговорила она с ужасом и изумлением, и он улыбнулся, убирая волосы с ее лица.
— Разве я когда-нибудь делал тебе больно, мой ангел? — спросил он мягко.
— Делал! И не только мне! Ты когда-нибудь думал об отце? Что с ним будет, когда он узнает все?
В глубине души возникла надежда, что упоминание об отце и Кларе приведет его в бешенство и заставит отступить или даже отвезти ее домой. Но он просто продолжал смотреть с легкой улыбкой, и она поняла, что совсем не хочет домой. Сейчас уже ничто не могло заставить ее уйти.
— Ты думаешь не об отце, а о себе и обо мне. Ты ревнуешь, и напрасно.
Элмер наклонился, его губы скользнули по ее губам, тело как будто пронзило током. Легкого прикосновения было достаточно, чтобы вызвать целую бурю ощущений. Хотя пока она еще сознавала, что он держит ее в объятиях, что в камине потрескивают дрова и в комнате тепло и уютно.
— Нет никакой Клары, — выдохнул Элмер. — Есть только ты и я, и это все, что нам нужно.
— Откуда ты знаешь, что нужно мне? — из последних сил пыталась сопротивляться Глэдис, но, сама того не сознавая, закинула голову назад, мечтая о прикосновении его губ к шее. И он понял. Рот прижался к нежной коже, а через мгновение жадные горячие губы скользнули ниже, туда, где халат приоткрылся на груди.
— Нет, ты ошибаешься, я знаю, что тебе нужно, — проговорил он тяжело дыша. — Тебе нужен я. Ты здесь, со мной, готова сдаться, и это приводит тебя в отчаяние. Я же безумно хочу тебя, и ты будешь мне принадлежать.
Губы вновь прижались к ее рту, она почувствовала прикосновение языка.
— Ведь я прав, Глэдис? — настойчиво спросил он. Она застонала, приоткрывая рот и отвечая на поцелуй.
— Да, да, — прошептала она, а его руки скользнули под халат и нашли ее грудь. Поцелуй стал глубже. Больше сопротивляться она не могла и застонала от наслаждения. Элмер осыпал поцелуями ее лицо.
— Что бы ни случилось, — проговорил он прерывающимся голосом, продолжая страстные ласки, — этой ночью ты моя. Пусть звонит телефон, пусть реки выйдут из берегов, пусть земля перестанет вращаться вокруг оси, меня ничто не заставит отпустить тебя!
Было уже недостаточно целовать только лицо и шею — желание вело дальше. Он опустил ее на диван, распахнул халат и, пожирая глазами, гладил ее тело, в свете пламени отливающее перламутром. Вся открытая мужскому взору, Глэдис не чувствовала ни малейшего смущения — так сильна была страсть.
Сама судьба повелевает быть с Элмером, наслаждаться ласками, отдаться ему полностью. Руки обнимали его как бы помимо воли, пытались сорвать с него одежду. Глэдис стонала от нетерпения всякий раз, когда его губы отрывались.
Повинуясь нетерпеливым жестам, он стянул свитер и бросил на пол. Догадываться, какие прикосновения доставляют ему наслаждение, было не нужно. Она вся дрожала, лаская его грудь и плечи, доводя до исступления. Элмер издал стон, поймал ее руки и начал водить языком по ладоням, заставляя содрогаться от удовольствия.
— Я хочу прикасаться к тебе везде, — проговорила она еле дыша, желая прервать эту изысканную пытку. Он взял ее руки в свои и помог найти место, к которому она сама никогда не посмела бы прикоснуться.
— Тогда ласкай меня по-настоящему, — скомандовал он. — Не дразни. Я этого не вынесу!
Возбуждая его, она сама испытывала все большее желание, разгораясь от страстных движений и безумных поцелуев.
— Ты не знаешь, сколько я ждал этого момента! — выдохнул он. — Не представляешь, как я мечтал об этом. Ты заставила ждать так долго!
Горячие руки блуждали по ее телу, он тяжело, прерывисто дышал.
— Сколько лет прошло, пока ты стала моей!
— О, Элмер! — простонала она, сжимая пальцами его плечи.
Неожиданно он гневно посмотрел на нее темными от страсти глазами.
— Дентворт тоже так ласкает тебя? — спросил он хриплым голосом. — Отвечай!
— Нет! Никогда! — Она не сводила с него затуманенного взгляда. — Я бы никому не позволила…
