директоров, я хочу сам послушать его историю.
Он повесил трубку.
— Ну, рассказывай!
— О чем? — поинтересовался Даржек.
— Ты серьезно?! Ракс всю Европу перевернул вверх дном, „УниТел“ потратила на детективов целое состояние, все мы жутко переволновались… Мы поняли, как они это проделывали, и поняли, что ты положил их фокусам конец, но ни сном, ни духом не ведали, что с тобой случилось и где тебя искать.
— Я был в Бельгии, в каком-то подвале, и все это время умирал со скуки. Даже не припомню, когда мне в последний раз настолько было нечего делать. Обязательно включу это в счет.
— Что с их трансмиттером?
— Я его уничтожил. Разобрал по частям, а части — разломал на кусочки. Так что про злоумышленников смело можно забыть. Этот трансмиттер им ни за что не отремонтировать, даже если бы они что-то понимали в трансмиттерах.
— Когда исчезновения прекратились, я понял, что произошло нечто в этом роде. Кстати, если даже они его отремонтируют, пакостить нам больше не станут. Я разработал парочку усовершенствований…
— Гениально. А раньше этого нельзя было сделать? До-того, как я оказался в этом подвале?
— Я ведь не знал, что именно они делают, пока ты не подкинул идею насчет тех „холостых“ рейсов…
— Ну что ж, по крайней мере, мои страдания были не напрасны. Кстати, Тед, я и раньше тебя уважал, но после того, как мне довелось заглянуть внутрь этого трансмиттера… Однажды я видел, что внутри у телевизора, и от всех тех электронных хитросплетений у меня чуть голова не закружилась. А тот трансмиттер — это сущий кошмар! Что за голова нужна, чтобы во всем этом разбираться?!
Арнольд ухмыльнулся.
— Голова должна быть устроена соответственно. Но ты до сих пор не ответил на главный вопрос: кто эти злоумышленники?
— Этого вопроса ты до сих пор не задавал. И, если не возражаешь, отложим этот разговор до заседания совета.
— Ну, как скажешь. Выпьем кофейку, прежде чем отправляться наверх?
— Мне — две чашки. И кусок пирога. Питался я последнее время — не сказать, чтоб роскошно, и, если в Бельгии вообще есть кофе, никто не соблаговолил мне его принести.
— Сейчас принесут. Может, еще чего-нибудь?
— Нет. Только кофе и пирог. Черничный.
— Хорошо. — Арнольд снял телефонную трубку и послал кого-то за кофе. — Знаешь, — продолжал он, усевшись в кресло и задрав ноги на стол, — в первый раз с момента твоего исчезновения на душе у меня спокойно…
— Ну, извини. Не было у меня возможности ежечасно звонить и отчитываться о ходе следствия.
— Да я не к тому. Ясно дело: что бы ты там ни говорил о том, что умирал от скуки, скучать тебе там не пришлось. Удивительно, что они вообще тебя отпустили… или ты — сам?
— Да, они меня отпустили. Долго раздумывали, затем мы черт знает, сколько времени торговались, но в конце концов они меня отпустили.
— И как же ты умудрился их уболтать?!
— Расскажу на совете. Дважды подряд излагать эту историю — выше моих сил.
— Ладно. Мне ведь, сам понимаешь, любопытно, — сказал Арнольд. — Ведь получилось, что это я тебя втравил неизвестно во что, а ты и исчез. И я ничего не мог поделать. Оставалось только отправить людей разыскивать тебя, а самому сидеть и грызть ногти, пока они что-нибудь разнюхают. И все поиски были впустую…
— Неудивительно. Ведь не посадишь же детективов решать инженерную проблему. Так зачем поручать поиски инженерам? Твой Перрин, возможно, гений в электронике, однако ему никогда не…
— Но я не поручал поисков Перрину! — перебил его Арнольд. — Я, лично, вообще никого никуда не посылал. Это Ракс подбирал людей и ставил перед ними задачи.
— У меня отчего-то возникло впечатление, что Перрин тоже разыскивал меня.
— Перрин сейчас на Луне. Что ты на меня так уставился? Газет не видел? Разве ты не знаешь, что мы полетели на Луну?
— Я и в самом деле не видел газет с тех пор, как прыгнул в трансмиттер. А на Луну мы летаем уже давно, но при чем тут Перрин?
— Я хочу сказать: „УниТел“ теперь работает и на Луне. Мы установили там трансмиттер, и Перрин заведует им. К несчастью, командует всем этим НАСА, и все до единого политики, да еще со всеми своими родственниками, ужасно обрадовались возможности бесплатно гулять по Луне. Позавчера сам президент там побывал — как же, первый президент США, побывавший в космосе… Газеты, конечно, подняли вокруг этого небывалый шум, и такая реклама стоит затрат, но некоторые ослы из совета директоров вечно чем- нибудь недовольны. Считают, что с президента нужно было взять плату за переброску…
— Может быть, когда-нибудь вы и начнете отправлять пассажиров на Луну.
— Будем, и скорее, чем ты думаешь. Мы уже работаем над новой конструкцией трансмиттера. Дела идут! Для отправки на Луну пришлось собирать специальный трансмиттер, и его отправили туда ракетой, поэтому пришлось заранее обучать космонавтов обращению с ним, чтобы сумели установить, настроить и принять нашего специалиста. Сейчас мы сооружаем трансмиттеры для Нью-Фронтир Сити и Лунавилля, и…
— Ха! И, вдобавок ко всему этому, за время моего отсутствия он еще успел подыскать себе невесту! А говорил, что только ногти грыз в ожидании, пока меня не отыщут… Инженер ты, может быть, и прекрасный, но вот друг из тебя — никакой. Увел у меня секретаршу…
Внезапно Даржек умолк и нахмурился.
— Что случилось? — спросил Арнольд.
— Все-таки откуда я взял, что Перрин меня разыскивал?
Тут принесли кофе и пирог — целый пирог на двоих, и они, не торопясь, приступили к трапезе. Затем они поднялись в приемную, где мисс Шу известила Уоткинса об их прибытии со всей церемонностью средневекового герольда, только вдвое громче и радостнее.
Томас Дж. Уоткинс усадил Даржека в кресло под громоподобные аплодисменты. Арнольд тоже сел к столу, а мисс Шу осталась стоять у дверей.
— Все мы сердечно поздравляем и от души благодарим вас, мистер Даржек, — сказал Уоткинс. — Мы знаем, что ваш успех превзошел наши самые смелые ожидания, однако даже не догадываемся о том, что именно вы для этого сделали. Пожалуйста, изложите нам все подробности.
— Я надеялся, что совет соберется в полном составе, — заметил Даржек.
— Так оно и есть, — заверил его Уоткинс.
— В тот день, когда я начал это дело, на заседании присутствовали около десяти человек. Где же мистер Гроссман?
— Мне следовало объяснить заранее, — быстро сказал Арнольд, — что мистер Даржек был лишен возможности читать газеты в то самое утро, когда исчез. Ян, Гроссман больше не директор. Он немного… перепутал деньги компании со своими собственными. И решил недоразумение в пользу собственного кармана. Мы подозревали, что он и есть тот предатель, о котором ты говорил, но пока что он это отрицает.
— Предателя не было, — сказал Даржек. — Просто некоторые члены совета слишком невоздержаны на язык. Всем ли известно, что случилось до момента моего исчезновения?
— Я ввел их в курс дела, пока мы ожидали вас, — ответил Уоткинс.
— Замечательно. Если так, вы знаете, что нам удалось опознать одну из исчезавших женщин в брюссельском терминале. Мой ассистент проследил, как она совершила поездку в Париж и вернулась в Брюссель, и, когда она отправилась в Париж во второй раз, я сумел пройти „рамку“ трансмиттера почти следом за ней. После чего мы с нею оказались в некоем подвальном помещении, где присутствовали еще трое, и двое из них, к несчастью, обладали превосходной реакцией. Приземлившись после прыжка, я потерял равновесие и, таким образом, оказался не в самом выгодном положении. Через несколько минут
