мужья и жены. Каждый мужчина имеет врожденный талант быть ужасным мужем. Женщины, в свою очередь, обладают поразительной способностью быть несчастными женами. Вот что человечеству действительно необходимо, так это третий пол — средний, с безграничной любовью к семейному очагу, и широкой душой. Тогда и мужчины и женщины могли бы жить в счастливом браке с этим полом. Вот скажите, если вы такого высокого мнения об институте брака, почему же вы тогда никогда не были замужем?
— Мистер Смит звонил, — сообщила мисс Слоуп.
— Не уходите от темы. Почему вы никогда не были замужем?
— Никто не приглашал, — ответила мисс Слоуп печально. — Мистер Смит уже в дороге.
— Откуда он?
— Он не сказал.
— И вы не спросили?
— Не спросила.
— Значит, Джон Смит? Отлично, — улыбнулся Даржек. — Если дела выгоняют его на улицу в такую погоду, то это что-то очень срочное. Вы не расслышали этого в его голосе?
— Я расслышала лишь дыхание дохлой рыбы.
— Не хочу с ним встречаться. Вот если бы он использовал действительно оригинальный псевдоним, что-нибудь вроде Ржечийвиштошич…
— Вполне возможно, что Смит — не псевдоним.
— Возможно. Должен же быть кто-нибудь где-нибудь, чье настоящее имя Смит, но все Смиты, с которыми я сталкивался за время своей работы, оказывались Джонами. На Таити есть терминал? Или я уже спрашивал?
— Спрашивали. Я узнаю.
— Будьте так любезны.
Мисс Слоуп аккуратно прикрыла за собой дверь, оставив Даржека общаться с метелью за окном.
Он прокручивал в голове все текущие дела своего детективного агентства. Автора анонимки схватят, в худшем случае, на следующей неделе. Служащего, который подделывал бухгалтерские отчеты в компании «Арнадо», нашли и арестуют, как только он попытается проделать свои трюки еще раз. Взломщики торговых автоматов Марри Хилла были проблемой для инженера, который разработал эти автоматы, но какой-то скучающий миллионер от нечего делать настоял, чтобы Даржек взял эту работу. Он согласился и дал запрос инженеру на основании фактов, и тот обещал вскоре ответить.
Остальные дела были тривиальны. С небольшой помощью Эда Ракса он легко может освободиться от них через две недели. Ян стоял, глядя на снег, и думал о Таити. Он никогда там не был и удивлялся сейчас, как такое могло случиться.
Мисс Слоуп постучала и зашла, закрывая за собой дверь.
— На островах Южного моря нет терминала, — объявила она. — Компания уверена, что он появится там не позднее 1990 года.
— Прекрасно, — проворчал Даржек. — Терминал на Луне начинает работать в следующем году, и они поднимают шум по поводу установки еще одного на Марсе. Как они могли забыть про Таити?!
— Ближайший терминал — Гонолулу.
— Я все равно попаду на Таити. Чему вы ухмыляетесь?
— Мистер Смит ждет.
— Я не буду с ним говорить. Я не буду говорить вообще ни с кем, если дело касается работы.
Мисс Слоуп поправила очки и неодобрительно нахмурилась.
— Правда? И зачем он только проделал весь этот путь по снегу!
— Мне плевать, даже если он полз на брюхе… Чему вы опять ухмыляетесь?
— Это — ищейка!
— О!
— Он похож на дохлую рыбу, впрочем, так же, как и его голос.
— Или на дохлую ищейку?
Даржек подошел к столу, сел и мрачно объявил:
— Отсутствие сведений о нем стоило мне две тысячи семьсот сорок два доллара, плюс то, что вы заплатили Эду сегодня. Для него будет лучше, если его дело окажется стоящим. Пусть войдет.
Мисс Слоуп улыбнулась ищейке-Смиту, приглашая войти. Он неуклюже прошел вперед, протянул руку, чтобы закрыть за собой дверь, и смутился, когда обнаружил, что мисс Слоуп его опередила. Даржек, не вставая, холодно указал на стул.
До этого момента он видел Смита семь раз, и все время их разделяло не менее тридцати футов. Он внимательно наблюдал, в то время как мужчина устраивался на краешке стула. Мисс Слоуп была права, он, действительно, выглядел как дохлая рыба.
— Я знаю, — сказал Смит, вперившись в лицо Даржека, — что Вас можно нанять для выполнения рискованного и опасного поручения.
— Вам не возбраняется так думать, — миролюбиво сказал Даржек. — Я бы, конечно, не стал, но вам можно.
Яну подумалось, что у рыб более выразительное лицо. Рыба Смит напоминал не просто дохлую рыбу, а рыбу ископаемую, умершую и окаменевшую много миллионов лет назад.
— Значит, вы не выполняете рискованных и опасных поручений?
— Конечно же, нет.
Без тени эмоций, не используя ни единого жеста, Смит сумел показать, что его ошеломило это известие.
— Иной раз поручение оказывается опасным, — уточнил Даржек. — И тогда я, при первой же возможности, спихиваю его полиции.
— Я узнал из надежного источника, что вы брались за опасные дела. У меня есть работа подобного рода, и мне хотелось бы знать, сколько вы возьмете, — медленно проговорил Смит.
— Я не берусь ни за какие поручения вообще, пока не выясню, во что влезаю, — ответил Даржек. Он пытался уловить акцент Смита, но сразу же понял, что ничего подобного у ищейки быть не может. Его произношение было настолько чистым, что звучало даже странно.
— Вы не могли бы, по крайней мере, сказать примерную цену ваших услуг, какие-то стандартные расценки у вас имеются?
Даржек покачал головой.
— Все зависит от расходов, которые я несу, от требуемого времени, многое зависит от изобретательности, которую я должен проявить в процессе расследования. Я сильно перегружаю свой мозг мыслями, а это стоит недешево. Пока я ничего не узнаю о деле, я буду оставаться для вас фантастически дорогим детективом.
— Не думаю, что вы понесете какие-либо расходы, — сказал Смит. — Но дело отнимет у вас много времени.
— Что вы подразумеваете под словом «много»? Недели, месяцы?
— Годы, — сказал, как отрубил, Джон Смит.
— Полагаю, мне придется много путешествовать? — с улыбкой поинтересовался Даржек.
— Совершенно верно, очень много.
— И задание будет опасным?
— Чрезвычайно. Настолько опасным, что вы можете распроститься с жизнью.
Даржек откинулся в кресле.
— На основе данной информации, могу определить приблизительный гонорар. В виде аванса я потребую один миллион долларов. Наличными. Предпочитаю в один, пять и десять долларов. С редким вкраплением двадцаток и, совершенно случайно затесавшихся в общую кучу, полтинников. Когда работа будет закончена и результат удовлетворит вас, тогда я назову окончательную сумму. Сейчас нельзя сказать, какой она будет, но я сомневаюсь, что больше двух миллионов.
Он надеялся вызвать хоть тень эмоций на этом отвратительно невыразительном лице, но не смог. Смит, казалось, задумался на мгновение, а затем сказал:
— Не слишком ли много?
