все враз заговорили. Толпа разразилась вакханалией приветствий. Юджиния уловила, как несколько раз повторили: «моя дочь», «моя жена», «миссис Экстельм», «мадам Экстельм». Она догадалась, что время спускаться вниз на пристань, но Джордж совершенно не замечал жены и дочерей. Поворачиваясь во все стороны, он, казалось, совершенно позабыл и про корабль, и про свою семью. Он помнил только о Поле – Поле с лежавшей на его плече тяжелой дланью отца. Поле, разглядывавшем султанского сына и постепенно сгибавшемся под этой тяжестью. «Малыш не знает, как ему себя вести, – подумала Юджиния. – Я внушаю ему, что он большой мальчик, а он ведь в сущности все еще только ребенок».
Потом, по одной только ему известной причине, султан решил вернуться по холму ко дворцу. Он улыбнулся, взмахнул ладошками и локтями сразу в нескольких направлениях, затем повернулся на каблуках. Слуги с балдахином со всех ног кинулись догонять его. «Совсем, как на майских гуляниях, когда пляшущие вокруг шеста с лентами собьются с шага», – подумала Юджиния. Ей так хотелось рассмеяться над неожиданной пляской, но она понимала, что этого делать нельзя. Вместо этого она обняла за плечи дочерей и постаралась и дальше вести ту роль, которую ей отвели в этой игре. «И это тоже пройдет, – напоминала она себе. – Мы же не застрянем в этой стране навсегда».
После этого по трапу взлетел запыхавшийся, с выпученными глазами Джордж:
– Джини, все получилось! Он был совершенно очаровательный! Совсем не такой, как о нем рассказывал Браун, – и не обращая внимания на допущенный ляп, с жаром продолжал: – Он планирует небольшое развлечение для мужчин… завтра… он… то есть султан… Вы, леди, будете отдыхать в павильоне, который построен специально для вас, а мужчины будут присутствовать на «скромном представлении»… – Он так и сказал, «скромное представление»! Ну разве это не по-монаршьи?
Джорджу хотелось как-то обойти тот факт, что речь идет о развлечении, на которое будут допущены только мужчины и что он дал согласие взять с собой Поля вопреки предупреждениям Брауна ни в коем случае не покидать борта корабля. Но что понимает он, этот человек, фыркнул Джордж. Султан был абсолютно душкой! Монарх до кончика пальцев!
– Мой сын, конечно, будет нас сопровождать, – заявил ему великий человек. – Естественно, у меня нет сомнений, что и вы захотите, чтобы ваш наследник находился с вами. Эти маленькие мальчики никогда не бывают слишком молоды для благородных зрелищ.
Джордж не знал, что планирует султан, но не сомневался, что их ждет чудное развлечение, как в такой же мере был уверен, что Юджиния будет против. «Только для джентльменов» ни в коей мере не звучит неприлично, и, если примется стоять на своем, непременно выйдет сцена. А теперь, когда он стал самостоятельным, сказал себе Джордж, теперь, когда ни Браун, ни Бекман больше не досаждают ему и не висят над ним, ему нужно показать, кто здесь главный. И если он решил, что его сын будет участвовать в предложенных великодушным султаном мероприятиях, то посмотрим, кто осмелится перечить! Опасно, тоже мне! Этот человек – настоящий джентльмен! Они будут там в полной безопасности, как у Христа за пазухой!
Стоя в центральной части корабля у поручней и величественно махая толпам на берегу, Джордж взахлеб расписывал невообразимые достоинства султана. Он стоял с поднятой рукой, опустив подбородок на грудь, в позе, к которой ничего нельзя было прибавить и от которой ничего нельзя было отнять, – выдвинутая вперед челюсть и прижатая к сердцу другая рука выражали его безмерную благодарность.
Джордж ничего не сказал жене о ящиках с винтовками, которые должны быть немедленно вынесены с судна слугами султана, как промолчал и о Махомете Сехе, которого султан назвал, неожиданно озлобленно взвившись, «подлым убийцей». «Этих небольших слабостей в характере человека Юджинии не понять. Да если бы она только пронюхала про эти ружья, – подумал Джордж, снисходительно улыбнувшись, – она вполне могла бы никого не выпустить с корабля вообще! Женщины могут быть такими малодушными. Вспомните, что было в Африке! Какой шум она подняла по поводу сафари!»
– И вот что, Джини, его величество пригласил всех наших детей провести ночь во дворце! Что ты об этом скажешь? Конечно, с Прю, – поспешил он добавить. – Я на этом настоял. Я знал, что ты потребуешь. Нельзя же, чтобы эти плутишки оказались без своей нянюшки. – Ну, что вы на это скажете, леди? – обернулся к дочерям Джордж. – Здорово, а? Поспать в королевском дворце!
Улыбаясь Лиззи, он снова воздел руку к небу и помахал восторженной толпе. Жест получился величественный и небрежный. Джордж научился быть королем.
– Они не пойдут, – сказала Юджиния. Она почувствовала, как ее куда-то засасывает. Вода кружится все быстрее, и она уже не может держать голову на поверхности. – Только со мной, – добавила она. – Без меня они не сойдут на берег.
– О, мама! – в один голос заныли Лиззи, Джинкс и Поль, и Джордж поддержал их. «Ну, пожалуйста», и все четверо стали подлизываться к ней, канючить, растягивая гласные в полмили.
– А какая там вода? – твердо потребовала ответа Юджиния. – А москиты? А годятся постели во дворце, чтобы на них можно было спать?
Юджиния не смотрела на лица детей. Она знала, что сейчас они видят в ней одноглазое чудище, которое все только портит. Сейчас она для них зануда, которой лучше было бы остаться дома, но какое-то внутреннее чувство подсказывало ей не полагаться на слова мужа. Что-то твердило ей: «Мы зашли слишком далеко, мы увязли по уши».
– А что думает мой отец об этих переменах в плане? – добавила наконец Юджиния. Это была ее последняя линия обороны, и она знала, что Джордж об этом догадается, раскусит ее тактику. – Я полагала, что мы сначала увидимся с ним. Что он придет на корабль. Что мы будем жить на корабле.
– Моя дорогая, моя дорогая, – ухмыльнулся Джордж, заговорщицки подмигнув Полю. – Дело прежде всего. Ты же сама знаешь эти школьные правила. Увидишься с отцом завтра. Тогда будет сколько угодно времени для семейных встреч. Сегодня мы, мужчины, должны будем работать.
Большего Джордж не решался сказать. «Придерживаться отработанной версии, – сказал он себе, – повторять только то, что на поверхности: металлургическая компания, ящики с оборудованием для отделения сурьмы и плавки руды, достопочтенный Николас и раджа Айвард нужны здесь, чтобы обеспечить бесперебойную работу предприятия. Джини все это знает, напомнил себе Джордж, и нет никакой нужды раньше времени пугать ее. У нее будет потом время высказать свой восторг и удивление».
На мгновение Джордж представил, как будет выглядеть эта счастливая картина: Юджиния переполнена радостью от осознания, какой у нее умный муж, она поражена его отвагой и с затуманенными от преданности глазами клянется вечно любить его. Все это будет потом, еще раз напомнил он себе. Время на это будет у нас потом. Затем он повторил про себя свой любимый девиз: «Все будет хорошо». Вот теперь можно обратиться к настоящему.
– Пошли, дети, – решительно провозгласил он. – Давайте готовиться к визиту в султанский дворец. Укладывайте свои лучшие наряды и марш с мистрис Прю…
