закрывая при этом глаза на истину.
Доктор Дюплесси подумал, что ему следует взять все в свои руки. Неторопливым, доброжелательным движением, показывая себя со стороны, с которой его редко видели, он растопырил на скатерти свои пальцы-коротышки, словно готовясь показать фокус.
– Ну, так вот, я открою вам маленький секрет, – начал он, кивнув головой каждому гостю в отдельности. – Это профессиональная тайна, и за пределами этой комнаты никто не должен ее знать.
Дети были заинтригованы. Юджиния несказанно благодарна. «Никогда больше не буду смеяться над этим добрым человеком, – обещала она себе. – Он самая-самая добрая душа на свете и к тому же человек на редкость проницательный».
– И маленький секрет заключается в том, что… Поль и Джинкс, как могли, широко раскрыли глаза.
Они не проронили ни звука.
– …что я излечиваю своих пациентов угрозой, что приду к ним еще раз…
– И еще длинными-предлинными историями! – радостно завопила Джинкс, чуть не подавившись от смеха.
Миссис Дюплесси пришла в ярость. «Подумать только, такая малявка и позволяет себе смеяться над ее мужем!» Ей хотелось рявкнуть: «Ах ты, неблагодарная негодница!» и оттаскать девчонку за уши, но она ограничилась более дипломатическими словами:
– Ты не должен так говорить о своих анекдотах, Густав. Я, например, всегда нахожу, что они очень веселые и поучительные. Возможно, детский ум не…
– Ум есть ум, моя дорогая. – Доктор Дюплесси поставил точку в развернувшейся было лекции, о чем он сразу догадался. Сделал он это мягко, деликатно, так, что даже его жена не заметила.
Но в этот момент в дверях появился Джордж. Он качнулся вперед, шагнул нетвердой ногой, будто пытаясь рассчитать расстояние и количество шагов, которые необходимо сделать, чтобы сесть на свой стул.
– Прошу проштить… простить, – поправился Джордж, с трудом подбирая слова, словно это был пароль на иностранном языке.
– Прости, ма дорогая… Срочное дело… Старый Бек… – Джордж отклонился назад, надеясь увидеть там своего союзника. – Мы с Бекманом… Срочное… Я… – Джордж еще раз попробовал преодолеть невероятные согласные. – …Боюсь. Сроч… Где старина Бек? Ты здесь, Бек?.. – Джордж пристально оглядел комнату, решительно поморгав, чтобы его семейство попало в фокус.
– Присаживайся, Джордж, присоединяйся к нам. – Юджиния хотела казаться приветливой, но знала, что голос у нее напряженный и жестокий. «Проклятый Бекман! – подумала она. – Черт бы побрал их обоих!»
– Прекрашное… прекрасное предложение, Джини. Не воззажаю. Мне буит легче. Старине… будет легче…
Джордж, пошатываясь, двинулся к столу. К нему тут же подскочил Хиггинс.
«Боже мой! – подумала Юджиния. – Это хуже всего. За что, Джордж? – спрашивала она. – Почему ты так поступаешь со мной?» Ее охватил гнев, в лицо бросилась краска, перехватило дыхание, в какой-то момент она подумала, что расплачется.
– Что такое? Старина Хиггинс? Появляешься неизвестно откуда придержать креслице для мастера Джорджа? Думаешь, он не сумеет забраться в креслице сам?
– Джордж, – Юджиния попробовала отвлечь внимание мужа. «Позор, что все это слышат слуги», – подумала она. Она жестом показала слугам, что они могут быть свободны. Когда стюарды вышли один за другим в буфетную, она заговорила снова:
– Дорогой, ты пропустил такой вкусный суп! «Леди Керзон», твой любимый…
– Суп? Суп? – Джордж уставился на нее непонимающими глазами. Он взялся за спинку стула, но не рассчитал расстояние до стола и неожиданно вместе со стулом рухнул вперед. Но Джордж не упал, удержавшись на ногах и раскачиваясь из стороны в сторону. Он удивленно разглядывал стул, как будто тот нарочно выскочил из-под него.
С оскорбленным достоинством обманутого человека, он набросился на коварный стул, схватившись за кружевную скатерть с такой силой, что золотые блюда с апельсинами, персиками и виноградом застучали друг о друга, и лиловые, зеленые и оранжевые плоды разлетелись по белому полю.
Джордж плюхнулся на стул.
– Прости, прости… моя дорогая, – повторял он. – И за опоздание, и за все. Не мог, никак не мог… – Джордж, запинаясь, промямлил приготовленную речь. – Огден? Ты здесь?
Ему нужна была поддержка лучшего друга. В этот момент материализовался Бекман, он вошел в комнату, холодно и по-деловому улыбаясь.
– Сразу же за тобой, Джордж, – беззаботно произнес он.
– Должен объяснить… – Джордж повернулся и замигал, глядя на Юджинию, криво улыбаясь, словно никак не мог сообразить, что за новое и такое красивое лицо он увидел перед собой. Потом совершенно неожиданно все его внимание переключилось на Поля. Малыш оцепенел, но пытался казаться довольным и сидел с застывшей на лице улыбкой.
– Поль… сынок! – Улыбка на лице Джорджа сменилась печальным выражением. – Чудесно, Джини, я совсем позабыл… дети… здесь…
На миг показалось, что он сейчас разразится слезами. Он тяжело обмяк на стуле и уставился на свои руки и смятую скатерть. Вдруг голова его упала вперед, и Юджиния не могла понять, то ли его начнет рвать, то ли он разразится упреками. Но не было ни того, ни другого. Он просто вскочил на ноги.
– Ладно, черт побери, можно подумать, что мы на похоронах. Давайте выпьем шампанского. Хиггинс! Еще шампанского, черт побери! Налей всем!
