которого, между прочим, никто из нас ни разу не видел.
— После того как отец вернулся с Северного полюса, — говорил Яшка, — его назначили самым главным лётчиком на «Максим Горький». Слыхали про такой гигант самолёт? Вижу, не слыхали… Когда он летал над городом, то громадная тень получалась. «Максим Горький» разбился, и все погибли.
В другой раз отец Яши уже строил Магнитогорск.
— Когда он приехал на место строительства, то увидел только степи и горы, больше ничего.
— А разве твой папа не погиб вместе с самолётом? — удивлялся я.
Но Яша, даже не моргнув, отвечал:
— Строил он до того, как летал!
Позже выяснилось, что Яшин папа командовал кавалерийском корпусом и был парашютистом на фронте. Затем он же строил нефтепровод, который описан в книге «Далеко от Москвы».
— Может быть, у тебя было много пап? — спрашивал я, недоумевая.
— Нет, один! — настаивал он. — Папа всегда один бывает, как и мама.
Ну, я ничего не понимал.
Вообще в последнее время я стал приглядываться к Яшке — этот наплетёт что угодно!
Голова его всегда была напичкана всевозможными идеями. Из него так и сыпались фантазия за фантазией.
Между прочим, я даже подумал: «Может, это у него от какого-нибудь особенного питания? Не может же быть, чтобы нормальный человек всё выдумывал и выдумывал!..»
«Нет, — сказал я себе, — всякие выдумки да планы не доведут Яшку до добра». Так и случилось.
Как-то днём, после уроков, я вышел во двор. Стояла осень. Целую неделю лили дожди, а тут вдруг выглянуло солнышко, да такое тёплое, что я даже пальто не надел.
Во дворе никого из ребят не было. «Куда они подевались? — удивился я. — Может, в наш сарай забились?»
Пошёл туда и не ошибся: Ахмадея там не оказалось, но Яша был на месте. Собрав малышей, он угощал их папиросами.
— На всех хватит, — говорил Яша. — Закуривайте. Только затягиваться никто из вас не умеет.
Он вдыхал дым и красиво выдувал из носа. Малыши пробовали затягиваться, но у них ничего не выходило. Они чихали и кашляли.
Заметив меня, Яша протянул коробку:
— Угощайся. Я не жадный.
— Не хочу, — запротестовал я.
— Не хочешь — как хочешь, — решил Яша. — А вы бросьте курить! Вредно!
Малыши быстренько побросали папиросы.
Но спокойно сидеть на месте Яша не мог. Мозги у него так устроены, что обязательно надо что-нибудь особенное придумать.
— Не организовать ли нам свой магазин? — спросил он, поглядывая на малышей. — Будем торговать яблоками. На юге все торгуют фруктами.
— Яблоками? — удивились малыши.
А Яша уже загорелся идеей:
— Вы тут посидите, я мигом…
Утром в наш магазин привезли яблоки. Ящики навалили прямо на дворе. «Неужели он хочет принести один из ящиков?» — подумал я.
Не прошло и пяти минут, как Яша приволок большой ящик с яблоками. А ещё минут через десять мы сидели вокруг ящика и сортировали яблоки.
Неожиданно в сарай вбежала Маня и застала нас за этим занятием. Мы смутились, но Яша спокойно предложил:
— Бери, Маня, угощайся. Ты можешь выбрать себе самые большие яблоки.
— Спасибо, я очень люблю яблоки, — призналась Маня и, польщённая вниманием, протиснулась между мальчиками.
— Откуда у вас яблоки? — спросила она у одного из малышей.
— Из магазина, — объяснил тот.
— Купили, что ли?
Малыши вместо ответа молча опустили глаза.
— Купили, что ли? — переспросила Маня и как ужаленная вскочила на ноги. — Понимаю: вы украли!
Яшка невозмутимо поднял на неё глаза:
— С чего это ты взяла? И вообще, зачем шумишь?
Маня от удивления сделала шаг назад:
— Я про вас обязательно скажу дедушке и бабушке! И всем во дворе! Отнесите яблоки в магазин, все до единого!
Маня стояла перед нами такая гордая и злая! Вся кровь бросилась ей в лицо.
— Считаю до трёх!
— Ложьте обратно, — сухо скомандовал нам Яша. Малыши неохотно стали отдавать свою долю. Но нескольких яблок недосчитались — видно, успели съесть.
— Зря ты, Маня, шумишь, — улыбнулся Яша. — Ящик мы отнесём. Взяли его на время, чтобы поиграть, а потом сдадим. Я сам отнесу…
Но Маня всё равно не выдержала и рассказала об этом случае другим девочкам. А те, конечно, разболтали взрослым.
Как Маня стала «жабой»
Маня была непоседа. Она могла целый день бегать по двору. За это моя мама называла её «нашей неутомимой ласточкой».
Маня была любопытна, она очень многое хотела знать и поэтому болтала без умолку, так что иногда моя мама ласково звала её «милой сорокой».
Она очень хорошо пела песни. Быстро запоминала любой мотив и через час могла исполнить перед всеми, кто её хотел слушать. За эту любовь к музыке дядя Яфай даже величал Маню «звонким соловьём».
Однако в одно прекрасное утро Маня стала не соловьем, не ласточкой, даже не сорокой, а… жабой.
Почтальонша, которая первая увидела на дверях квартиры мелом написанную «жабу», показала её Мане.
От удивления и обиды Маня не могла произнести ни одного слова.
— Возьми тряпку да вытри получше! — посоветовала ей почтальонша.
После этого каждое утро на Маниных дверях стало появляться слово «жаба». Его теперь заметили и дедушка и бабушка, даже соседи.
— Этим может заниматься только Ахмадей, — сказала Манина бабушка.
— Не иначе, — согласились соседи.
Но я знал, чьих рук это дело. Яша носил в кармане мел и, проходя мимо, каждый раз писал на Маниных дверях обидное слово.
Сперва я смеялся над «жабой», как и другие мальчики. Но, увидев, что Маня потихоньку плачет, стал её жалеть. Зачем её обижать? Что она сделала плохого? Разве она была не права, когда заставила вернуть яблоки?
Теперь даже в школу Маня ходила с заплаканными глазами. Мне стало за неё обидно. Взрослые тут ничем не могли помочь. Только я один мог спасти Маню…
После уроков я не пошёл домой — решил дождаться Яшу. У них было пять уроков, а у нас только
