Черты ведьмы разгладились.
– Я, кажется, поняла! Простите, я обидела вас не нарочно. Сейчас исправлюсь.
Гмм… передо мной стояла та же женщина, только пожилая. Вот тебе, изумленный зритель, полный комплект – лишний вес, седина, морщины. Не то чтобы их было много, однако в целом – безрадостная метаморфоза. А я-то размечталась…
– Конечно, по вашему статусу мне не следовало появляться перед вами в абы каком виде. Просто я, торопясь, не подумала. На официальные мероприятия я хожу так. Это лучше, да?
– В сто раз хуже! – вырвалось у заметно огорченной Женьки. – Но настоящая-то ваша внешность какая?
Бедная Алвира захлопала глазами. Я, отойдя, наконец, от ступора, постаралась сформулировать четче:
– Если вы не будете тратить на внешность магическую энергию, какой она станет?
– Ну… вы видели пять минут назад.
Мы, словно по команде, облегченно выдохнули. Однако Женька не успокаивалась.
– Тогда почему остальные ведьмы выглядят старше?
Гостья слегка покраснела:
– Это зависит от самоощущения. Я, если постараюсь, тоже могу немного постареть безо всякой магии.
– А они – помолодеть? – настаивала Женька.
– Шутите? – неуверенно спросила Алвира. – Зачем кому-то молодеть?
Я задумалась. На Земле, как ни крути, статус женщины во многом определяется сексуальной привлекательностью, а один из ее важнейших аспектов – юность. Для подсознания мужчин мы, как в доисторические времена, – просто самки, ценность которых в способности к деторождению. Психологи уверяют, это следует из всех опросов. Интуитивно понимая ситуацию, мы молодимся. А вот мужчина – скорее наоборот. Солидный вид помогает карьере и отнюдь не вредит успехам у прекрасного пола. Есть поговорка: мужик получше черта – уже красавец. Мы оцениваем их по внутренним качествам (например, умению притащить в пещеру побольше добычи).
На Фабре роли поменялись. Заправляют женщины, и выглядеть молоденькими дурочками им совершенно ни к чему. Особенно ведьме, внешность которой отражает… скажем, возраст ее души. Вероятно, у Алвиры меньше шансов продвинуться, чем у ее более зрелых коллег.
– Простите, – извинилась я. – Если можно, станьте какая есть. Для нашей планеты это очень даже хорошо, а в здешних взглядах мы пока не разобрались. Видите, как сложно расследовать преступление в мире, о котором не знаешь элементарных вещей! Если бы вы нам помогли…
– Я для того и пришла, – кивнула Алвира, молодея. – Конечно, будь я Примирительницей конфликтов, от меня было бы больше толку. Но я – Устроительница погоды и даже близко не сталкивалась с преступлениями.
– Устроительница погоды? – заинтересовалась Лиза. – Это как?
– Прежде всего, я занимаюсь погодой на Эвре. Например, большинство из нас не любит холодов или чрезмерной жары, и я поддерживаю оптимальную температуру при помощи магии. Дожди, ветра тоже ни к чему. Хотя иногда девочки соскучатся по ненастью, тогда мы собираемся и голосуем. Если большинство за буран – сделаю буран, мне нетрудно. Да, и у каждой из двадцати пяти ведьм Эвра есть день, когда она заказывает погоду на свой вкус.
– Здорово, – кивнула Женька. – То есть зимы на Фабре нет?
– На Эвре, а не на Фабре. Постоянно контролировать погоду на всей планете энергетически было бы слишком затратно. Но, разумеется, при необходимости я в нее вмешиваюсь. Не можем же мы допустить неурожая или стихийных бедствий, правда? Наша первая обязанность – заботиться о людях.
Мне захотелось ехидно вставить, что первым номером, судя по рассказу, стоит все же забота о себе, любимых, однако я сдержалась. Бессмысленно требовать от власть имущих, чтобы они пренебрегали собственными интересами в пользу наших. Делают хоть что-то для народа – уже спасибо. Ведьмы по сравнению с земными политиками имеют массу достоинств. Например, они не корыстолюбивы и ценят скорее комфорт, чем богатство. Разница в том, что деньги можно копить до бесконечности, а излишками комфорта не жалко поделиться. Еще ведьмы настолько уверены в естественности своего превосходства над простыми смертными, что нарочно его демонстрировать им в голову не приходит. Не то что у нас, где самый маленький начальник всячески пытается тебя унизить! Мир Фабра лишен агрессии, и в этом его огромный плюс. Зато лишен динамики, что несомненный минус.
Пока я предавалась размышлениям, Лиза продолжила полезную деятельность.
– Что за странные артефакты? – указав на полку, спросила она. – Зачем они Делле?
Алвира грустно улыбнулась:
– Специальностью Деллы была эмоциональная передача. Это очень ценный и безумно сложный навык. При необходимости она могла заставить любую из людей… даже ведьму, если та не сопротивлялась… почувствовать чужое как свое. Поэтому она была лучшей Примирительницей конфликтов… самая важная, самая благородная работа на свете! Но Делле этого было мало. Она считала, что мы, отделившись от метрополии и варясь в собственном соку, понемногу деградируем. Жизнь катится без перемен, мы лишь поддерживаем равновесие, вкладывая все меньше и меньше усилий. Вот и старинные артефакты, привезенные когда-то с Эллии, пылятся на Скрытом этаже, а с ними волшебные книги. Все реже возникает повод, по которому Герина согласится выдать их кому-то из нас, и мы забываем, как с ними работать. Хуже того! Пропади любой из артефактов, и никто, даже сама Тай, не сумеет его восстановить. Делла часто говорила об этом, даже пыталась обращаться к Тай.
– Как среагировала Наставница? – уточнила я.
Делла вызывала у меня все больше симпатии, из абстрактной фигуры превращаясь в конкретную, нестандартную личность. Кстати, я сама только что раздумывала над тем, что на Фабре склонность к застою. Раз я заметила это за полдня, неужели не видит Тай?
Алвира пожала плечами:
– По текущим вопросам Наставница отсылает нас к Герине, а та уверена, что все прекрасно, главное – каждой добросовестно трудиться на положенном месте и не лезть не в свое дело. Знаете, почему Герина отказалась выслушать сон Деллы? Мол, отправиться на родину – страшное преступление против аборигенов Фабра. Мы взяли на себя ответственность за них и обязаны выполнять долг до конца. Без нас они пропадут, и никакие ведьмы с Эллии не сумеют им помочь. А я думаю, это неправда. Во-первых, ведьмы с Эллии не глупее нас, а во-вторых… Я люблю аборигенов и стараюсь для них по мере сил, но почему мы должны ради них обрекать свои души на мучения и нарушать баланс магии в мире? Герина отвечает, что рассуждать так могут лишь отпетые эгоистки, недостойные собственных Даров.
Не скрою, начальство, взывающее к чувству долга подчиненных, представляется мне куда более опасной разновидностью, чем то, которое простодушно им хамит. Поэтому я неделикатно заметила:
– То-то славно будет для аборигенов, если вы откажетесь уезжать и не примете ведьм с Эллии, а потом, уж извините, одна за другой умрете, оставив Фабр безо всякой поддержки. Герина
Алвира нахмурилась:
– Мне подобное в голову не приходило… Действительно, отказавшись от смены, мы вовсе не поможет аборигенам, скорее наоборот! Обязательно скажу это Герине. Не сегодня – сегодня праздник… но при случае – непременно. Вдруг это заставит ее передумать?
– Сочинит другой пафосный аргумент, – фыркнула Женька.
– Вы ошибаетесь, – покачала головой собеседница. – То есть это я, наверное, неудачно вам объяснила. Герина не сочиняет аргументы, она искренне так думает. Она очень много делает для Фабра… не меньше Тай. Входит в любую мелочь, следит за каждой страной. Представляете, она даже установила часы, в которые должна ежедневно трудиться, и эти четыре часа действительно не отвлечется, даже если случится что-нибудь интересное! Я бы не смогла. Для себя ей ничего не надо… носит темную одежду, дом самый скромный. Она всю жизнь отдает Фабру! Естественно, для нее интересы аборигенов важнее, чем для большинства из нас. Мы рядом с нею вправду эгоистки.
Заместительница Тай смущала меня все больше и больше. Не то чтобы каждого фанатика работы я
