VIII
На темной синеве неба сияет холодный лик луны. Дома и деревья отбрасывают резкие тени. Искрящийся снег скрипит и похрустывает под ногами. Шаги звонко отдаются в тишине.
Ну и морозец! Мешковский то и дело растирает рукавицей уши. Но от своих принципов не отступает: он считает, что опускать уши шапки неприлично для военнослужащего.
Он спешит… Вскоре впереди замаячил темный контур трехэтажного здания. Офицер ускоряет шаг и буквально взлетает вверх по лестнице. Чувство радости, охватившее с самого утра, распирает его.
В дверном проеме на фоне падающей из комнаты полосы света стоит Ольга. Она с улыбкой встречает его. Мешковский держит ее ладонь дольше, чем требуется для рукопожатия. Девушка высвобождает руку и ведет гостя в квартиру.
В комнате Ольги стоят софа, туалетный столик и старый неуклюжий шкаф. Лампа, затененная узорчатым куском шелка, отбрасывает мягкий свет. В комнате тепло и уютно.
Мешковский с удовольствием остался бы здесь. Не может отвести глаз от лица девушки — настолько она очаровательна!
— Через минутку я буду готова. Можете проверить по часам, — шутит Ольга. Надевает пальто, но одной рукой никак не может попасть в рукав. — Могли бы и помочь мне, — улыбается она, встретившись взглядом с офицером.
— Загляделся вот на вас…
— Он-о и видно. К тому же у вас был такой взгляд…
— Какой?
— Забавный. Словно впервые увидели меня. — Одевшись, девушка берет Мешковского под руку. — Ну, пошли…
Мороз стал еще крепче. Молодые люди идут быстро, временами переходя на бег. Локоны Ольги от горячего дыхания покрываются инеем. Щеки зарумянились. Когда поднялись на вершину холма, с которого видна темнеющая внизу громада главного корпуса училища, Мешковский решается на признание:
— Я, кажется, влюбился…
— Добавьте еще: «безумно», — шутливо подсказывает Ольга.
— Не смейтесь, я серьезно.
Девушка умолкает. В голосе офицера звучит искренность, которая не позволяет ей иронизировать дальше.
— У вас масса достоинств, — продолжает Мешковский, — а это, видимо, явное доказательство того, что…
Ольга ускоряет шаг и прерывает его:
— Если вы будете поддаваться мимолетным настроениям, подпоручник, то мы наверняка опоздаем.
В вестибюле училища у столика дежурного офицера сидит нахохлившийся Казуба. Сегодня он исполняет обязанности хозяина училища. Увидев Мешковского, командир батареи улыбается. Подходит к нему и шепчет на ухо так громко, что слышат почти все в вестибюле:
— Представь меня…
Подпоручник смотрит на Ольгу изучающе, в упор. Знакомясь с ней, говорит:
— Так вот вы какая…
Девушка удивленно спрашивает:
— Какая же? Вы что-то знаете обо мне?
— Ба!.. — смеется Казуба. — Ведь ваша персона всех нас, то есть друзей Янека, давно уже интересует…
— Моя? — искренне изумляется Ольга. — Почему?
— Нам хотелось поскорее увидеть ту девушку, которая лишила Янека сна. Ведь парень по уши влюблен.
Мешковский не ожидал такого поворота. И Ольга, хотя изо всех сил стремится показать, что не воспринимает слов Казубы всерьез, явно смущена. Когда они идут из гардероба в актовый зал, Мешковский чувствует на себе ее взгляд — серьезный, несколько встревоженный и теплый.
Актовый зал, празднично прибранный, сверкает огнями. У входа в него тесно и шумно. Мешковский находит свободные места только в последних рядах. Останавливается, придерживая Ольгу за руку, увидев, что кто-то в середине зала машет ему рукой.
Это майор Рогов показывает на два свободных стула рядом с собой. Мешковский знакомит Ольгу с майором. Рогов, обращаясь к девушке, говорит:
— Вы даже не догадываетесь, сколь вы мне обязаны… — Видя изумление Ольги, объясняет: — Ведь я удержал этого юношу в училище. Он хотел было бежать из Хелма.
Мешковский смутился. Торопливо перебил майора:
— Почему Ольга должна быть вам обязана?
Рогов смеется и хлопает подпоручника по плечу.
Его глаза, окруженные сеткой морщин, приобретают отеческое выражение.
— Меня, стреляного воробья, на мякине не проведешь. Хотя мои молодые годы уже давно миновали, молодых я еще могу понять! А по вас издалека видно, что вы влюблены друг в друга.
Ольга снова заливается краской.
Появление на импровизированной сцене ведущего концерта выручает молодую пару. Ольга слегка касается плеча Мешковского. Он радостно глядит ей в глаза.
Выступления продолжаются уже час. Певцов сменяют чтецы, свое мастерство демонстрирует ансамбль мандолинистов, затем следует жанровая сценка. Зрители тепло встречают участников концерта, кажется, что громче всех аплодирует майор Рогов. Каждый номер он воспринимает чуть ли не с юношеским задором.
— Стараются ребята! — объясняет он Ольге, которая явно снискала его симпатию. — И они заслуживают похвалы!
Мешковского меньше всего интересует концерт. Он всецело поглощен Ольгой. И открывает в ее лице что-то новое, чего до сих пор не разглядел… Длинные ресницы, розовые щечки, пушок над верхней губой, спадающий на лоб непослушный локон, морщинки в уголке губ… Он уже не в состоянии скрыть очевидного для себя факта, что влюблен.
Вскоре ведущий объявляет пятнадцатиминутный антракт. Зрители выходят покурить. Рогов продолжает занимать Ольгу разговорами, и девушка то и дело заразительно смеется. Мешковский тоже улыбается, хотя не может уловить смысла в рассказе майора. Он смотрит на Ольгу и все более поддается волне нахлынувшего чувства. Вдруг кто-то берет его за локоть. Подпоручник оборачивается и видит подофицера Суслу.
— Что-то вы, товарищ подпоручник, забыли своего старого знакомого, — говорит он с укором.
Мешковский просит извинения у Ольги и Рогова и отходит с Суслой в сторонку. Тот без умолку что-то рассказывает, расспрашивает об обстановке в батарее, о том, как служится… Вдруг он понижает голос:
— Хочу предупредить вас, товарищ подпоручник, — шепчет Сусла, — будьте осторожны с Зубиньским. Это — темная личность.
Мешковский слушает, изображая интерес на лице, а сам все время бросает нетерпеливые взгляды в ту сторону, где зеленеет платье Ольги.
«Старик снова сел на своего любимого конька. Теперь уж не отвяжешься от него до конца антракта», — раздраженно думает он и назло Сусле говорит:
— Вы с предубеждением относитесь к нему. Зубиньский — образцовый служака!
Сусла обиженно восклицает:
— Вы мне, старику, не верите?! Мне, с которым вместе… Э-э-эх… Да что говорить… — Отчаявшись, машет рукой. Однако не сдается и шепчет: — Представьте себе, товарищ подпоручник, что этот Зубиньский вовсе не Зубиньский… Я знаю его уже с десяток лет, в свое время он служил поручником в охранке…
Мешковский недоверчиво смотрит на собеседника.
