огонь по его машинам.
– Ну, если вам нечем больше заняться, – наконец ответил Чад, спокойный, как всегда.
– Я тут просто проходил мимо, и подумал, что могу присоединиться к веселью, – сказал Грейсон с коротким смешком. Это была тактика, которой он пользовался и в прошлом. Импровизированная шутливая беседа посреди опасности должна приободрить его войска, не говоря уже о войсках «Легиона», сражавшихся уже более часа, при этом выбить из колеи противника. Посторонние люди задумаются, как командующий может говорить такие глупости по открытому каналу, пока не полностью уверен в победе. Он беззвучно засмеялся. Победы делаются на таком блефе.
И как он мог видеть, битва уже выигрывалась. Полурота «Легиона» проделала мастерскую работу, выполнив орбитальное десантирование прямо в лагерь гусар. То ли по чистой случайности, то ли из бравады или глупости, для защиты базы в наличии была только полурота мехов. Многие пилоты погибли, даже не добравшись до своих машин. Он видел четыре нетронутых гусарских боевых меха, стоящих молчаливыми свидетелями гибели их подразделения.
Конечно, Легион тоже понёс потери, но с полуротой Грейсона, присоединившейся к свалке, с гусарами было кончено. И они знали это. Даже «Триумф» не мог помочь уравнять счёт, особенно после того, как силовое и разведывательное копья открыли огонь по транспорту. Грейсон ещё не успел выбрать новую цель, как по открытому каналу пошла передача от гусар.
– Это гауптманн Одиннадцатогого Авалонского гусарского полка Булл Грейвз. От лица своих людей я сдаюсь с пониманием того, что Аресская Конвенция действует в полную силу, – даже через электронное воспроизведение, его голос звучал так, будто это был худший день в его жизни. Возможно, так оно и было.
– «Авангардный Легион» от лица герцога Джорджа Хасека принимает вашу капитуляцию, – ответил Чад. – Заглушите ваши машины, гауптманн, и покиньте их.
Грейсон не обратил внимания на то, что его подразделение не учли. «Легион» заслужил всю честь за эту победу. Но когда он начал процедуру выключения своего «Темплара», он не мог не думать о том, каким мелким всё это оказалось. Он спорил с собой почти неделю о политике этой атаки, и сейчас он разочарован тем, что его участие в битве стало таким коротким. Поразительно, как быстро очарование битвы может подавить его совесть.
Недовольный собой, он продолжил процедуру, переключившись на линию связи с собственными людьми.
– Штурмовое и командные копья, вы остаётесь в боевой готовности, если что-то пойдёт не так с этой капитуляцией. Силовое и разведывательное – я хочу, чтобы двое из вас пошли со мной, а остальные пусть также остаются в боевой готовности.
Когда его машина замерла на месте, и кабина погрузилась во тьму, не считая одного маленького красного огонька, Грейсон откинулся в кресле и тяжело вздохнул. Он был почти напуган своими чувствами сейчас, когда битва закончилась. Он был так уверен, что не соскользнёт в слепую ненависть врага, как многие другие фузилеры, и пока он не знал, что думать. Закрыв глаза, он позволил себе расслабиться на минуту, надеясь снова найти безопасную срединную землю, по которой он так долго ходил.
20
Большой парад прошёл вчера в городе Авалон в честь прибытия 19-го Арктуранского гвардейского полка и 5-й Донеголской гвардейской ПБГ. Развевающиеся на ветру флажки, солдаты в бело-сизых парадных мундирах – зрелище превратилось в двухдневный праздник, который заставил десятки тысяч жителей высыпать на улицы, хлопать и радостно приветствовать отполированные мехи и храбрых людей.
Или в этом пытаются убедить всех официальные СМИ, на мнение которых отчётливо повлияли подачки архонтессы. Чистая же правда состоит в том, что два исконно лиранских подразделения приземлились на Новый Авалон, очевидно, чтобы тут и остаться. Толпы авалонцев, наполнивших улицы, чтобы поприветствовать их прибытие, – это унизительное доказательство того, что архонт продолжает властвовать над ними. Неужели они не видят, что это знак того, что впервые после начала войны Катерина почувствовала необходимость усилить свои позиции на Новом Авалоне военной мощью? Сомнения, наконец, начали проедать её высокомерную самонадеянность? Напугало ли медленное, но уверенное продвижение Виктора вглубь Федеративных Солнц архонта настолько, чтобы заставить её провести видимую демонстрацию военной силы, к чему она чувствовала отвращение до сих пор?
Однако если бы по мою голову шёл уничтожитель целого клана, наверное, я тоже хотел бы собрать вокруг столько полковых боевых групп, сколько мог!
– Вы, наверное, шутите, генерал, – сказала генерал-лейтенант Эстель Маккарти, помощник Виктора Амелио. Её лицо потемнело от гнева.
– Вы считаете, что я хочу этого? У меня нет выбора, – сказал Амелио, не в состоянии сдержать досаду и злость. – Этот идиот Либо позволил себя убить, и его полк дезорганизован – они уже дважды обращались в бегство! Если бы генерал Либо не был уже мёртв, я бы убил его сам. Но и без того я бы не прочь иметь его череп в качестве ночной вазы.
Потрясённое выражение лица Маккарти осадило его, хоть и не сильно. Так или иначе, он сказал то, что думал. Если бы у него были останки Либо, он бы уже взялся за его череп. Отбросив все эти мысли взмахом руки, он начал вышагивать вокруг стола, хотя помещение для дежурных экипажей «Пролетариата» не предоставляло ему много пространства для этого. Что он не мог позволить – настоящую залу служебных собраний, по которой можно вышагивать.
– Генерал…
– Довольно, – отрезал он. – Я выслушивал ваши аргументы полчаса, и ни один из них не заставил меня передумать. В случае если вы не обращали внимания на то, что происходит в войне, архонт- принцесса не бывает добра к тем, кто подводит её.
По правде говоря, он сам старался жить, не думая об этом. Он слышал несколько мерзких сплетен, и не знал, что беспокоит его больше: то, что он скоро может обнаружить себя фигурантом подобных слухов, или то, что его сеньор, которому он присягал, действительно может так наказывать лояльных офицеров, невзирая на то, какую они потерпели неудачу.
– Но генерал, вы говорите о том, чтобы пожертвовать войсками, чтобы выполнить поставленную задачу. Не просто частью войска, а множеством войск.
– Погибнет также много защитников. Это работа генерала, верно? Выбирать, сколькими людьми пожертвовать, чтобы одержать победу над вражескими войсками. В зависимости от цели соотношение меняется. Двое моих людей на двоих солдат врага, если я смогу оставить за собой поле боя, так? Двое моих
