получалось. Годбонды не нуждались в плате, зато не любили гостей и швыряли в них всё, что заблагорассудиться. Они даже могли убить неизвестных им посетителей.
Мысль о могущественном духе-хульдре — все подобные существа были хульдрами, — живущем в том же доме и вольном делать всё, что захочет, немного нервировала Гэпа. Юноша не мог взять в толк, почему гигер так спокоен.
Но что взять с Юлфрика...
Как-то раз лесной великан позвал Гэпа и показал на дверь, которую юноша прежде не замечал. У гигера был заговорщицкий вид: «Хочу тебе показать нечто особенное, мальчик...»
Оруженосец с опаской посмотрел на Юлфрика, но всё же позволил подвести себя по небольшому тёмному коридору вниз к двери. Здесь всё было более ветхое, чем в остальном доме, и пахло дрожжами.
Юлфрику пришлось дважды с силой надавить на дверь, прежде чем она открылась. Пригнувшись, великан вошёл внутрь.
Гэп, постояв секунду, последовал за ним. Света совсем не было, а запах стал заметно резче. Тем не менее юноша покорно спустился по скрипучим ступенькам.
Юлфрик высек искру и поджёг масляную лампу, стоящую на полке. Гэп в изумлении огляделся. Она попал в огромный погреб с длинными стеллажами, заполненными бутылками, кувшинами, амфорами и небольшими бочонками. Все ёмкости были плотно закупорены, но, как с лёгкостью догадался Гэп, вмещали крепкий алкогольный напиток. В руках юноши оказалось Колесо Мыслей.
Оруженосец не отводил изумлённого взгляда. Однако больший интерес у него вызвал сильный запах креозота.[9] Еще здесь пахло дрожжами, канализацией и старыми носками, но аромат смол всё перекрывал. Повсюду на полках стояли огарки свеч из пчелиного воска — результат неумелых попыток рассеять или хотя бы смягчить неприятный запах. Лесные пчёлы строят отчасти смолянистые соты, и потому любые свечи из их воска будут обязательно пахнуть креозотом.
Гэп в сомнении оглянулся: кому он может рассказать? Но всё же кивнул.
Гигер подошёл к ближайшему стеллажу, вынул оттуда самую маленькую бутылочку и сдул с неё пыль. Поднеся привязанную бумажку к свету, посмотрел на дату розлива. Удовлетворённо улыбнувшись — вино выдержанное, великан поманил юношу за собой, дружески подмигнув.
Он отнёс бутылочку на небольшой стол, рядом с которым стояли две табуретки, забыв стряхнуть длинную паутину, тянущуюся следом, словно пуповина. Несколько мохнатых пауков упали со стеллажа, приземлившись с глухим звуком на каменный пол, и поспешно скрылись в темноте. Юлфрик поставил бутылку и принялся рыться в старом ящике с инструментами в поисках каких-нибудь ёмкостей для питья.
Тут внимание Гэпа привлёк тихий звук, с которым ещё одна бутылка покинула свой стеллаж. С любопытством и тревогой смотрел он на проход между полками — бутылка теперь зависла в воздухе. Что-то её встряхнуло, потом раздался осторожный хлопок вынимаемой пробки. Бутылка наклонилась и медленно и неуклонно стала опустошаться. Юноша тихо позвал Юлфрика, ожидая, что ценное вино сейчас прольётся на пол, но, к его изумлению, не упало ни капли. Оно просто исчезло.
Великан был всецело занят поиском сосудов. Гэп уже хотел подойти и привлечь его внимание, когда услышал тихое: «Ш-ш-ш» оттуда, где зависла бутылка.
Только сейчас он понял, почему Хилдеред решил работать в доме Юлфрика.
Наконец гигеру удалось откопать две деревянные чаши. Он протянул одну юноше — тому пришлось держать её обеими руками, как миску — и налил в каждую немного Сколлдхе-Ингри.
Лёгкий красноватый пар заструился от горлышка, когда полилось вино, резкий запах ударил в нос. Но едва в голове прояснилось, Гэп различил богатый багровый цвет вина, похожий на кровь, пролитую ими на охоте. Повинуясь инстинкту, оруженосец выпил всё одним залпом, не ожидая приглашения.
— Эй, полегче, мальчик! — со смехом сказал Юлфрик на своём родном языке. — Этого тебе должно было хватить на целый вечер!
Но Гэпу было уже всё равно. Вино наполнило его верой в себя. Юноше очень понравился крепкий жгучий напиток с фруктовым вкусом и потрясающим ароматом. Он уже чувствовал, как тот струится по жилам, подобно расплавленному олову. Оруженосец протянул великану пустую чашу.
— Ещё?! — возмущённо зарычал Юлфрик, затем опомнился и немного подлил. — Почему бы и нет? — пробормотал он, усаживая Гэпа на табуретку.
Гэп трижды ткнул себе в грудь пальцем, словно говоря: «Только мне».
Юлфрик растерялся и стал покусывать губы с досады. «...Ты обещал никому не говорить?..»
Юноша снова протянул ему чашу и подмигнул.
Гэп выгнул бровь и приложил палец к губам.
Великан подождал, пока оруженосец перестанет пьяно хихикать.
Гэп его даже не слышал, не говоря уж о том, чтобы понять. Юноша лежал на полу и спал.
Секрет, случайно разболтанный Юлфриком, так и остался секретом. На следующее утро оруженосец проснулся, испытывая первое и сильнейшее в своей жизни похмелье. Как он ни пытался заставить голову работать, ему не удалось вспомнить, что довело его до такого состояния. Весь предыдущий день был словно в дымке. В памяти отложилось только одно — через неделю они с великаном отправляются в какой-то поход.
И вскоре этот день настал.
— Проснись, проснись, маленький человек! — орал с кухни Юлфрик, полный небывалой жизнерадостности. — Солнце взошло, небо безоблачно — прекрасный день для похода!
Он говорил на своём языке без Колеса, и потому Гэп, ещё не вылезший из «хлева», не понимал, о чём речь. Однако в настроении великана ошибиться было невозможно. Юноша набрал полную руку соломы и накрыл ею голову, прячась, словно улитка.
«Как можно быть таким бодрым и жизнерадостным в такую рань?» — недовольно думал он, изо всех сил стараясь не обращать на себя внимания хозяина. Но всё-таки это был день выступления в поход, и потому весь дом гудел. Юлфрик занимался последними приготовлениями, собаки радостно носились и
