ему с высокой точностью оценивать шансы успеха миссии. Но это нечто — выше сферы любых знаний. Мартин, твои люди очень способные. Передай им это.
Мартин поднял голову и отошёл в сторону.
— Постараюсь, — сказал он.
Его лицо алело, когда он поднялся в учебную комнату. Он пытался добиться успеха безо всякой веры в себя. Это доказывает его беспомощность как лидера. Не сумев добиться того, за чем был послан, он покажется слабым в глазах детей, — в особенности в глазах Ариэли. Однако Мартина совершенно не трогало, о чём подумает Ариэль.
Но вот что скажет Тереза? И Вильям?
Что подумает Роза Секвойа? Роза, которая более других нуждается в сильном лидере ?
Опершись на кромку стола Мартин заканчивал свой доклад перед командой. Это далось ему нелегко. В столовой собралось семьдесят два человека, — лишь здесь, да ещё в учебной комнате могло уместиться такое количество народа.
Торможение корабля усиливалось и сейчас замедление достигало 2g. Дети утомились и прослушали доклад Мартина в полной тишине.
— У меня все, — закончил он, переводя взгляд с одного лица на другое, стараясь установить визуальный контакт как можно с большим количеством человек. Но затем он бросил это занятие, оно отнимало слишком много нервной энергии. Вместо этого он сфокусировал взгляд на четырёх — пяти, сидящих в первом ряду.
Ганс Орёл и Эйрин Ирландка сидели в первом ряду. Выражение лица Ганса было насмешливым. Эйрин убаюкивала серую кошку — жирную, со скатавшейся шерстью и скучными глазами.
— А ты сам согласен с момами? — спросил кто-то из среднего ряда.
Мартин быстро поднял глаза, чтобы иденфицировать говорящего, но ответил прежде, чем понял, что это был Теренс Сахара.
— Я сделал всё, что мог, — ответил он. — В конце концов, или мы верим им, или нет. Если не верим … — Мартин позволил словам повиснуть в воздухе.
Тереза сидела от него по правую руку. Мартин взглянул на неё, она сдержанно улыбнулась. Вильям расположился в третьем ряду: с закрытыми глазами, закинув руки за голову — согнутые в локте, они напоминали короткие крылья.
Никто не жаждал выступать против оппозиции, никто не собирался прикладывать усилий больше, чем того требовали приличия.
— Однако это все пугает, — проговорила Эйрин Ирландка. Она сглотнула слюну. Казалось, ей трудно говорить, — Мы-то думали, что они мудрые, всезнающие. Если на корабле нет всей информации, тогда, вполне вероятно, что и его создатели, не знают всего.
— Да, интересно… Что же всё-таки знают Благодетели? Что? — Это был голос Джека Отважного.
Фелисита Тигровый Хвост — первая любовь Мартина, ещё на Центральном Ковчеге — подняла руку, как школьница на уроке. Мартин кивнул ей. Руки девушки были в синяках — они все имели синяки и ссадины, но это было скорее следствие небрежности в условиях невесомости, чем какой-либо опасной работы. Фелисита предостерегающе взмахнула рукой:
— Мы все погибнем, если не будем доверять момам, — сказала она. — Мы обязаны верить им. Мне кажется, это должно быть ясно.
— Мы никому не обязаны верить, — из глубины зала раздался громкий голос Ариэль. Она заговорила резко и зло. Мартину было любопытно, откуда она черпает энергию на свою злость. — Мы обязаны задавать вопросы. Нам следует продолжать задавать вопросы! Я думаю, что все их объяснения — чушь! Они прекрасно могут защитить себя от машин-разрушителей Земли. Почему же они так пекутся о том, чтобы скрыть информацию, которая, я уверена, им хорошо известна? Момы просто боятся нас. Они не хотят, чтобы мы узнали что-то о них и их создателях.
Мартин открыл было рот, чтобы ответить, но его опередила Паола Птичья Трель:
— Перестаньте! Скажите, разве кто-нибудь из вас обладает достаточным умом и воображением, чтобы понять и оценить даже то, что нам момы уже сказали? Вот ты, Мартин, ты способен на это?
— Благодетели не всесильны… — Джек Отважный сделал попытку высказать своё мнение, но Паола перебила его:
— Я спрашиваю Мартина.
Мартин окинул взглядом всю аудиторию, потом привстал, казалось, ему потребовалось для этого сделать усилие над собой, и спрыгнул со стола. Он тут же понял, что был весьма недалёк от того, чтобы сломать ногу или… шею.
— Мне кажется, что из слов момов можно понять, что машины-убийцы вышли из цивилизации, технически более развитой, чем та, что создала Корабли Правосудия.
— Но тогда это никогда не закончится! Нас же никто по-настоящему не учит! На корабле нет ни одного взрослого — доброго и мудрого взрослого! — не выдержав, перешла на крик и Эйрин Ирландка. Кошка с брезгливой гримасой сделала безуспешную попытку удрать с ног хозяйки.
— Сейчас же прекратите! — Мартин поднял руку, стараясь остановить начинающуюся панику. Дети были в шоке, в ужасе. — Спокойно! — закричал он хрипло.
— Успокойтесь! — на помощь ему ринулся Ганс — его голос в просторной столовой был подобен медвежьему реву.
Дети притихли. Ариэль встала и, громко топая, направилась к двери, за нею ещё двое — в полумраке Мартин не разглядел их лиц.
— Получив разрешение строить подобные Корабли Правосудия, Благодетели гарантировали секретность. Необходимо было обеспечить уверенность в том, что предоставляя другим корабли вооружение, они не поспособствуют новой волне насилия и террора. Все это разумная осмотрительность. Корабль может и не стать источником насилия, но, всё же, они должны быть осторожны. Конечно же, в своё время мы тоже можем стать для них опасными, как тот лев, что, оскалившись, повернулся к своему дрессировщику. — Мартин взглянул на Фелиситу и улыбнулся ей. Девушка кивнула в ответ.
— Нам не следует быть циничными, — продолжил Мартин. — Момы сказали, что они довольны нами, и что мы имеем всё, что нам необходимо. Нам следует только сверхусердно работать с тем, что мы имеем. Мы должны выполнять все упражнения, базирующиеся на том, что мы уже имеем. Они и так уже рисковали, когда учили нас, когда дали нам в руки мощное оружие. Это доказывает, что они нам всё-таки доверяют, не так ли?
— Мы имеем всё необходимое, — подтвердил Ганс. — И у нас есть Работа, которую нужно делать.
— Давайте голосовать, — вновь из небытия возникла Ариэль.
Лицо Мартина зарделось.
— Нет, — возразил он. — В данном случае голосовать неуместно. Если вам не по душе ход событий, выбирайте другого Пэна. Хоть сейчас, если хотите. Момы сказали, что они отстранят нас, если мы будем настаивать на своём. Вы что, хотите после пяти лет тренировок потерять предоставленный шанс?
Тишина.
— Чёрт побери! Мы имеем право голосовать! — в голосе Ариэль послышались слезы.
— Если я по-прежнему Пэн, то я настаиваю: в данном случае все решает только один голос — мой. — Мартин сложил руки на груди, отдавая себе отчёт в том, что это классическая поза самодовольного глупого лидера. Он ждал ответа.
И вновь тишина.
— Ну и идите вы все к чертям собачим! — заорала Ариэль. Многие из детей пожимали плечами и с негодованием поглядывали на Ариэль.
Мартин позволил себе расслабиться и почувствовал головокружение.
— Мы уже голосовали и приняли решение войти в систему ближайших звёзд, — произнёс он тихим голосом. — Новое голосование ничего не изменит. Мы просто должны усерднее работать.
— Осталось очень мало времени, — заметил Ганс, — Мы уплотнили тренировочный план, добавив отработку своих собственных домыслов. Мы пытаемся предугадать, что нам предстоит встретить в этой звёздной системе. И мы не откажемся от любой помощи момов!
Однако все помыслы Мартина сейчас, самым непостижимым для него образом, сосредоточились на
