– Я не мог ее оставить; она была близка к тому, чтобы разобраться, как модифицировать автоматику шестой камеры.
Толлер приподнял брови и изобразил четыре оранжевых круга, означавших удивление.
– Кто эта женщина?
– Молодой математик, которую ее начальники очень высоко ценят.
– И вы больше ничего не сделали, чтобы как-то поправить ситуацию, которую обнаружили на Пушинке?
– Ситуация там крайне нестабильна; в течение какого-то времени у них не будет возможности организоваться, и я думаю, что лучше всего посоветоваться с президентом и Нексусом.
– Я проинформирую президента, но имейте в виду, что здесь у нас хватает и своих проблем. Это совещание… оно должно определить весь дальнейший курс Аксиса. Кроме того, наблюдаются определенные волнения и спекуляции среди надеритов – особенно со стороны фракции Корженовского. Если они узнают об этом… – Гнездо змееподобных тварей окружило злобное оранжево-красное сияние. – Изолируйте эту женщину и передайте полученную информацию лишь вашему непосредственному начальству.
– Она изолирована, и, конечно, я выполню свои обязанности так, как мне было поручено, – заявил Ольми. – Однако придется назначить ей адвоката.
– Мы должны по возможности избежать этого. – Толлер смотрел на него с явным подозрением и беспокойством.
– Это закон. Всем негражданам, находящимся в городе без определенного законного статуса, немедленно должен быть назначен адвокат.
– Вам вовсе незачем цитировать мне законы города, – парировал Толлер. – Я найду адвоката и назначу…
– Я его уже назначил, – перебил его Ольми.
На лице Толлера появилось выражение глубокого неудовольствия.
– Кто это?
– Сер Сули Рам Кикура.
– Я с ней не знаком. – К моменту, когда он закончил фразу, у в руках Толлера были все данные о Кикуре, готовые к изображению и интерпретации. Он быстро просканировал их, пользуясь имплантом, и не нашел ничего, что можно было бы подвергнуть критике. – Кажется, она подойдет. Она должна будет поклясться хранить секреты Гексамона.
– Она уже имеет соответствующее разрешение.
– Мы сидим на вершине политического вулкана, – сказал Толлер. – Все, что вы сделали – привезли сюда небольшой запал для бомбы, подложенной под Аксис. Конечно же, во имя долга.
– Вы проинформируете президента? – спросил Ольми, изобразив прямоугольник – просьбу вернуться к работе.
– Как только будет возможно, – ответил Толлер. – Естественно, вы должны подготовить для нас полный отчет.
– Он готов. – Могу передать его прямо сейчас.
Толлер кивнул, и Ольми прикоснулся к ожерелью. Высокоскоростная передача заняла менее трех секунд. Толлер коснулся своего ожерелья, подтверждая прием.
Сули Рам Кикура жила на внешних уровнях Центрального Города в одном из трех миллионов плотно состыкованных модулей, предназначенных для одиноких молодых воплощенных, занимающих среднее положение в обществе. Ее комнаты были меньше, чем казались; реальность пространства была для нее не так важна, как для Ольми, имевшего более примитивную и большую квартиру в Аксис Надере. В числе привлекательных черт Ольми она отмечала его возраст и склонности, отличавшиеся от ее собственных, а также обыкновение каждый раз находить для нее какую-то интересную работу.
– Это самое удивительное из того, с чем мне приходилось иметь дело, – изобразила Сули Рам Кикура, обращаясь к Ольми.
– Я не мог и подумать о ком-либо более способном, – ответил он.
Они плавали лицом к лицу в мягком свете центрального пространства ее квартиры, окруженные сферами, на которых отображались различные интересные и успокаивающие структуры. Они только что занимались любовью – так, как делали это почти всегда, – не пользуясь ничем более сложным, чем силовое поле.
Ольми жестом показал на сферы и поморщился.
– Упростить? – спросила Рам Кикура.
– Да, пожалуйста.
Она притушила свет на всем, кроме них самих, и убрала сферы из интерьера.
Впервые они встретились, когда Ольми выяснял, как получить разрешение на зачатие ребенка. Больше всего его интересовал контакт между ним и неизвестным партнером. Это было тридцать лет назад, когда Рам Кикура лишь начинала практиковать. Она все ему объяснила. Для воплощенного гомоморфа с его положением получить разрешение было достаточно легко. Но он не пошел дальше формального запроса. Она пришла к выводу, что Ольми больше привлекала теория, чем практика.
Одно повлекло за собой другое. Она стала преследовать Ольми – с некоторым изяществом и большой настойчивостью, а он молча согласился с этим, позволив соблазнить себя в укромном уголке лишенного силы тяжести Центрального Парка.
Работа часто заставляла Ольми проводить годы вдалеке от дома, и их отношения многим сторонним наблюдателям казались чем-то временым, преходящим. Действительно, у нее появлялись связи и с другими,
